На некоторое время Сатан была покинута. Но на ней и так никогда никто не жил постоянно. Ни одно живое существо не могло выжить в отравленной атмосфере и в смертельном поле радиации, если только оно не совершало кратковременный визит, облачившись в самую прочную защиту. Ее постоянными обитателями были роботы, компьютеры, автоматы. Они продолжали функционировать, несмотря на то, что цивилизация распадалась на части, продолжала воевать, и в некоторой степени усовершенствовали сами себя.

Когда, наконец, однажды один аристократ из Империи послал туда самоходное грузовое судно, они угостили его железным грузом из «глотки дракона».

Оборона Сатана стала главной причиной для того, чтобы держать гарнизон и обживать сектор Альфа Крукис.

Диск этой звезды повис в темноте среди других звезд, которые были видны на экране внешнего обзора командирской каюты Маккормака. Бета уже давно уменьшилась до видимой яркости самой большой из множества видимых звезд; машинам, которые ведут корабль в пространстве, много света не нужно.

Впереди, на экранах, можно было видеть сферу, затуманенную газовой пеленой, неясные очертания облаков и океанов, темные пятна, которые были на самом деле землей. Все это зрелище было довольно печальным, тем более, что такое впечатление усиливается, если вы вызываете на экран дисплея изображение поверхности — обнаженные скалы, глубокие каньоны, безжизненные каменные равнины, холодные и неподвижные океаны, — все покрыто темным плащом ночи, нарушаемой только редким лучом света от фонаря, оставшегося от лучших времен, или дьявольским голубым свечением флюоресценции; никаких звуков, кроме заунывной волынки ветра и шума движения навсегда стерильных вод, никаких событий в течение целых эпох, кроме неодушевленного, неосознанного, однообразного, тяжелого труда машин.

Для Хага Маккормака, однако, планета Сатан означала победу.

Он оторвал свой взгляд от планеты и позволил ему устремиться в противоположном направлении, в открытый космос. Там умирали люди, там, где мерцали знакомые Маккормаку созвездия.

— Мне следовало бы быть там, — сказал он. — Я должен был настаивать на этом.

— Вы не смогли бы что-нибудь изменить, сэр, — сказал ему Эдгар Олифант. — Как только тактическая диспозиция завершена, игра разворачивается сама по себе. Кроме того, там вы могли бы быть убиты.

— Именно это и плохо, — Маккормак переплел пальцы характерным для него движением. — Мы сидим тут, в уюте и в безопасности на орбите Сатана, пока там разворачивается сражение ради того, чтобы сделать меня императором!

— Не забывайте, сэр, что вы, кроме этого, еще и адмирал высшего ранга. — Сигара во рту Олифанта дрожала и дымила, пока он говорил. — Вы должны постоянно находиться в том месте, куда стекаются все данные, для того, чтобы принимать решения в том случае, если произойдет что-либо непредвиденное.

— Я знаю, знаю. — Маккормак заходил взад и вперед, из конца в конец огражденной надстройки, на которой они стояли.

Внизу раскинулся журчащий, шелестящий комплекс вычислительных машин, людей за рабочими столами и терминалами, распечатывающими данные; почти неслышно сновали туда-сюда курьеры. Сегодня никто, от самого Маккормака до рядового матроса, не заботился особенно о строгом поддержании уставной дисциплины. У них всех было слишком много текущей работы, они координировали битву с силами Пикенса. Было выяснено, где они находятся, по охране одного из герцогов, которую они обнаружили и преследовали. Все наблюдавшие, естественно, понимали, что столкновение кораблей и энергий, которые они извергают, находится за пределами того, что может выдержать смертный.

Маккормак ненавидел себя за то, что он тактически связал свой флагман «Персей», когда каждая дополнительная пушка там, в сражении, неизбежно влекла за собой спасение дополнительных жизней для его и так очень ограниченных сил.