Маккормак ненавидел себя за то, что он тактически связал свой флагман «Персей», когда каждая дополнительная пушка там, в сражении, неизбежно влекла за собой спасение дополнительных жизней для его и так очень ограниченных сил.

«Персей» — это была ровно половина его дредноутов новейшего класса.

Но ни один другой корабль не мог, в принципе, нести оборудование, необходимое для создания полноценного командного пункта.

— Мы могли бы дать бой, отвлекая на себя значительные силы противника, — сказал Маккормак, — я иногда так действовал в прошлом.

— Но это было до того, как вы стали императором, — ответил Олифант.

Маккормак остановился и внимательно посмотрел на него. Дородный человек жевал свою сигару и продолжал рассуждать:

— Сэр, у нас есть некоторое достаточно ограниченное количество сочувствующих. Большая часть из них просто заверяет, что они не будут воевать на другой стороне. Почему каждый должен был бы положить на алтарь революции все, что он имеет, если он не очень-то верит, что вы сможете дать ему лучшую жизнь? Мы можем, без сомнения, рисковать нашим центром управления. Но мы не можем рисковать вами.

Без вас революция сойдет на нет еще до того, как дополнительные силы землян смогут попасть сюда для ее подавления.

Маккормак сжал кулаки и посмотрел снова на Сатан.

— Я прошу прощения, — пробормотал он. — Это было ребячеством с моей стороны.

— Это простительно, — сказал Олифант, — тем более, что двое ваших ребят сейчас там, в сражении…

— А как много других ребят сейчас там? Наших парней или же молодых представителей других рас, угнетенных империй, они умирают, они становятся калеками… Ладно.

Маккормак перегнулся через ограждение надстройки и стал изучать изображение на большом дисплее, расположенном на столе.

Цветные изображения на дисплее давали только самую общую информацию — которая сама по себе была неполной и не отражающей действительного положения на фронтах, — полученную на основе всего того потока сообщений, который шел через компьютеры. Но такие трехмерные картинки иногда стимулировали вспышки гениальности, которые ни одна из известных цивилизаций не сумела пробудить в электронных мозгах. В соответствии с увиденным узором не экране дисплея, тактика, предложенная Маккормаком, полностью оправдывалась. Он предположил, что разрушение заводов на Сатане явилось бы чрезмерно большой катастрофой, чтобы осторожный Пикенс стал рисковать. Поэтому силы Джошуа получат строгое предписание не приближаться к планете. Следовательно, силы Маккормака должны были бы получить надежное убежище. Это дало бы им возможность совершать такие операции, которые в других условиях были бы сумасшествием или самоубийством.

Конечно, Пикенс может решиться атаковать прямо с ходу; против этой случайности тоже надо было предусмотреть меры противодействия. Но если это так, то Маккормак не нуждался в угрызениях совести по поводу того, чтобы использовать Сатан в качестве защиты и места, где он мог бы спрятаться.

Будет Сатан уничтожен или только блокирован флотом Маккормака — в любом случае продукты, произведенные на этой планете, не достанутся врагу. По мере того как пройдет время, производство на Сатане должно стать неэффективным и слабым.

Но было похоже на то, что Пикенс собирался играть в безопасную, как ему казалось, игру — за что он жестоко поплатился впоследствии.

— Предположим, что мы выиграем, — сказал Олифант. — Что потом?

Раньше это обсуждалось в течение многих часов, но Маккормак упустил свой шанс продумать все, что будет после этой битвы.

— Зависит от того, какая сила останется у противника. Мы хотим взять под контроль такой большой участок космоса, как только возможно, не перенапрягая наших сил.