— Не печалься, дорогой Фрике, — горячо произнес Андре, вышедший на палубу вслед за доктором, — нам ведь знаком их образ действий! Флаг и ответ на наш огонь означают: бандиты приняли вызов.

— Тем лучше.

— Они обладают упорством и храбростью обреченных. Мы же неустрашимы и отважны, как того требует честь.

— Мы победим! Отныне по отношению к безымянному судну наш девиз: «СМЕРТЬ «КОРАБЛЮ-ХИЩНИКУ»!»

Слова эти были встречены криками «ура!», за которыми последовал новый выстрел.

— Ах! Бедный мой младший брат! — проговорил Фрике со слезами на глазах. — Увижу ли я тебя вновь?

Последний снаряд «Эклера» постигла судьба предыдущих.

При стрельбе по бую с большого расстояния Пьер Легаль никогда не промахивался дважды. А ведь это он вел огонь с корабля!

Главный канонир побелел.

Что же в это время происходило на «корабле-хищнике»?

Капитан Флаксан — командир загадочного судна, с которым мы впервые встретились на африканском побережье, где он грузил на борт доставленных Ибрагимом рабов, этот морской бандит, пустивший на дно посреди Атлантики «Вилль-де-Сен-Назер», прибыл на рейд Вальпараисо. Так вот, капитан, одетый в коротенькую темно-синюю фланелевую курточку, флегматично прогуливался по палубе и курил великолепную сигару, беседуя с нашим старым знакомым — первым помощником Флаксана — Мариусом Казаваном, весельчаком из Марселя.

Но в то же время американец непрерывно следил за всем происходящим на корабле. Каждому из членов экипажа, где бы он ни находился — на боевом посту или ходовой вахте, — достаточно было сигнала, жеста. Это невероятное и, вероятно, единственное в своем роде сборище негодяев действовало так же дисциплинированно, как и безупречный экипаж «Эклера».

— Итак, капитан, — проговорил Казаван, — вы намереваетесь уйти от огня, не используя двигатель, подойти к противнику под парусами, взять его на абордаж…

— И пустить на дно, — добавил без затей Флаксан.

— О!.. Великолепно задумано, капитан.

— А! Простое кокетство мастера маневра. Увидите сами.

Пират достал часы. Через миг на борту «Эклера» появилось облачко первого выстрела. Ветер, как мы уже сказали, дул по левому борту.

— Правый галс! Стаксели на ветер! Выбрать шкоты!

Голос Флаксана звучал как труба. Отдача команд заняла шесть секунд. Исполнение — двадцать пять. Ветер, надувавший паруса с одной стороны, стал надувать с другой; судно, повинуясь одновременному воздействию ветра и руля, повернулось, сильно накренилось на правый борт и двинулось в новом направлении.

В этот момент снаряд с «Эклера» лег за кормой на расстоянии, равном половине длины корабля.

— Двухсекундное опоздание, — произнес Флаксан флегматично.

Казаван, похоже, более проницательный, чем остальные, окаменел.

— Не важно, капитан, — проговорил он наконец, — ведь маневрировать парусами на скорую руку опасно.

— О! Я вовсе не собираюсь уклоняться от всех без исключения снарядов. Они, безусловно, повредят немного корпус. Потом заделаем пробоины. Я просто стараюсь показать: нецелесообразно превращать военные суда в уязвимые и легко потопляемые стальные сундуки. Хочу продемонстрировать, что абсурдно утяжелять в ущерб скорости боевой корабль, превращая его в подобие пехотинца, защищенного от огня пятьюдесятью килограммами брони. С точки зрения радиуса действия, моя артиллерия немногим уступает его орудиям. Но они менее скорострельны, чем мои.