— Слава, попытайся меня вспомнить. Это самоуверенный Грегори Пек. Здесь намечаются небольшие посиделки служителей Фемиды. Я обещал пригласить психолога. Многие наши ребята, по-моему, далеко не так здоровы… У юристов, как известно, «крыша» — слабое место.

Я поняла, что он намекал на основоположника нашего государства. Еще поедая ленинградское мороженое, мы обнаружили единство своих политических платформ, основанных на базе воинствующего диссидентства.

— Прошу тебя, постарайся найти время между подрывом идеологической работы в вузе и опекой упрятанных в психушку правозащитников…

Я ликовала, — Аркадий запомнил все, о чем мы болтали прошлый раз. Он говорил быстро, торопясь выложить все сразу и получить согласие. Все заготовленные мною заранее иронические реплики и обидные слова улетучились. Моя уничижительная насмешливость и, главное, небрежный, но гордый отказ оказались невостребованными, потому что голос сам собой произнес: «А когда состоится торжество? В субботу я, кажется, свободна».

И вот теперь он сидел передо мной в кресле каюты люкс, закинув нога на ногу, покачивая в изящной руке фужер с шампанским и насмешливо приглядывался:

— Так что, выпьем на брудершафт или будем продолжать соблюдать конспирацию?

— Когда Ася рассказала мне про А. Р. - некоего сногсшибательного поклонника, я не сразу поняла, что речь идет о тебе. Догадалась только в Одессе, сопоставив кое-какие факты. Но не хотела портить Аське настроение своим рассказом о прошлом… Давай, оставим лучше все как есть? Ведь не так уж и сложно сохранить дистанцию. Осталось два дня. — Я села в кресло напротив, взяла бокал и не стала запахивать соскользнувший с коленей шелк.

— Тогда просто выпьем за нас. Ты стала потрясающей женщиной. Гран при! — В тоне Аркадия мелькнула ирония. — «Венец Славы», но не на моей голове…

— У тебя и так целая коллекция «кубков» — «золотые медали» по жизненному многоборью — победитель в труде, финансовом преуспевании и в личной жизни…

— Рита умерла… Ведь мы тогда все-таки поженились и ссорились целых семь лет. А потом оказалось, что у жены редчайшее заболевание крови. Она уходила целых три года и очень трудно…

— Прости… Я её и видела-то один раз. Но очень долго ревновала… Не могла вообразить, что все сложилось так нелепо…

— Не стоит извиняться. Прошло столько лет. У меня много всего было и зачастую весьма приятного. Можно сказать, успел взять от жизни свое. Да ещё и не собираюсь сдаваться.

— Ася только кажется легкомысленной… Она добрая и очень порядочный человек. Все её ошибки, ну… не слишком удачно сложившаяся жизнь, от того, что она уж слишком женщина…

— Это не бывает слишком. — Серьезно возразил Аркадий и мне послышался в его тоне упрек. — В этом плане — лучше перебрать, чем недобрать. И у неё редкое, заразительное жизнелюбие… Ведь с этим нынче — дефицит, доктор? — нынче отмечается несовместимость чувства социального оптимизма и умения мыслить. Вроде дурачкам веселиться проще. Ассоль — умница, и от этого любит жизнь. Вы вроде бы собрались провести вместе этот вечер? Мне кажется, Ася тебя ждет.

Аркадий нехотя поднялся.

— Я знаю, что должен сейчас уйти. Иначе уйти будет очень трудно. Боюсь наговорить лишнего… Только вот что, Слава, — тогда все вышло не так, как я хотел… Смешно признаться — судьба меня переиграла… Но больше я не подставлял ей спину, поверь, взял за горло вот этими самыми руками!

Меня удивило, что, сжавшись, изящная кисть Аркадия превратилась в крепкий, как из стали отлитый кулак.