— Не надо забывать, Арчи, что ты был лишь винтиком государственной машины. Ведущей, но достаточно подчиненной и беспомощной частью общего механизма. Теперь в нашем распоряжении огромная власть, не доступная действующим политикам или идеологам. Мы смогли построить КСОП — комплексную систему общественных преобразований, располагая беспрецедентной по мощи научной базой — на нас работают лучшие «мозги» человечества, настоящие гении — экономики, психологии, техники. Только им было под силу разработать не «программу» революционного переворота, смену одного политического устройства другим, а целостную систему мощного эволюционного рывка, проскакивающего виток цивилизации — от деградации культуры нестабильного человеческого общества к устойчивой и однородной геополитической картины мира. — Эд посмотрел на часы. — Уже тридцать минут мы без всяких допингов пребываем в эйфории от собственного величия. А ведь собрались по делу… Да, дорогой, иногда стоит помечтать, взмыть под небеса, по-хозяйски оглядывая наш голубой земной шарик… Чтобы потом спуститься на землю и заняться чем-то совсем прозаическим. Очисткой выгребных ям, к примеру. Это я, уж прости, не к столу возвращаюсь, а к российским, а точнее, московским делам.

— Извини, Эдди, у меня сегодня «разгрузочный» день — надо выпустить пар. Можно, конечно, проделывать это одному — бегать среди пальм (он кивнул на зеленеющий за стеклянной стеной экзотический сад) и кричать «Ай да Арчил, ай да сукин сын!» Но лучше все же вдвоем. — Он похлопал друга по плечу. — Мы ведь умеем драться без синяков, умеем праздновать и даже думать!

— Да, хорошенько думать. — Эд подмигнул и постучал костяшками пальцев по своему широкому лбу, мощно выступающему из бронзовых кудряшек. — Мы должны следить за каркасом выстраивающейся конструкции, вникая во все детали. Проверить винты, болты, степень допустимой нагрузки и сопротивления. То есть, лично держать под прицелом каждого, занятого в генеральной схеме человека.

Мы делаем ставку не на армию безмозглых марионеток, способных превратить в руины цивилизацию, а на сильные, очень сильные личности, полностью подчиненные нашей воле — особенно важны те, кто работает в высших подразделениях, связанных со структурами существующей государственной власти.

— За это тоже надо выпить — в наших руках нити весьма влиятельных марионеток, не ведающих, что их действиями управляет хитрейший кукловод. Арчил вздохнул. — Меня просто распирает сегодня мания величия. Ты уж потерпи, дорогой… Это так ужасно, в самом деле — большая власть — большая опасность — большое одиночество… Только ты — единственный полноправный партнер и друг, можешь понять меня, разделить тревоги и праздники. Нам с тобой выпал редкий жребий — стать совладельцами мира. Это больше, чем кровное родство, сильнее, чем узы любви и страсти, прочнее дружбы или «окопного братства». — Голос Арчила дрогнул, в глазах сверкнула слеза.

Эд пересел на диван и они обнялись, хлопая друг друга по спинам ладонями.

— Ну, будет, будет, генацвали… «Тяжела ты, шапка Мономаха!» — это установили даже русские цари. Но ведь как, в самом деле, приятно! Какая упоительная, захватывающая дух высота!.. Пока не прекратятся войны (а мы никогда не дадим им возможности прекратиться), нам не о чем беспокоиться: экономическое обеспечение нашего дела будет обеспечено. Афганистан, Чечня, потом Украина, Крым, Балтия…

— Ну, размечтался, стратег! — Высвободившись из дружеских объятий, Арчил поправил пиджак. — Мне бы не хотелось растягивать удовольствие на сто лет. Времена средневековых затяжных схваток миновали, как и противоборства технических средств и способов вооружения.