– Это я вас слушаю! – строго сказала Лиза. Кадровик неожиданно стушевался. Он не знал, от кого пришла Лиза, по какому вопросу и теперь быстро прокручивал жесткий диск своей памяти. Ничего полезного оттуда не выскочило. «Придется задавать наводящие вопросы этой нахалке», подумал он про себя, и решил на всякий случай навести мосты.

– Меня звать Слава. Я начальник управления по работе с наемным персоналом, – представился он.

– Кто, кто вы?

– Начальник управления!

– Несерьезно как-то получается, – улыбнулась Лиза, – вы начальник такого большого управления, по работе с наемными ландскнехтами, а представляетесь, как какой-нибудь консьерж. Как ваше полное имя?

Кадровик недружелюбно глянул на нее и пояснил:

– У нас в банке полная демократия. Мы называем друг друга только по именам. Так у нас принято. Я – Слава. Директор банка – Цезарь. Он другой формы обращения не признает!

Лиза не первый день жила на этом свете, она разменяла двадцать третий год и поэтому ее нельзя было провести, как маленькую девочку. Она нутром чувствовала, что за этой показной демократией что-то скрывается.

– А вы под него подстраиваетесь, – кольнула кадровика Лиза, – поймите, клички бывают только у собак. Можно все-таки узнать ваше полное имя, а заодно директора банка? Я амикошонство не терплю, и привыкла обращаться к людям с уважением, на «вы».

Начальник управления по работе с наемным персоналом недовольно поморщился и представился:

– Балаболкин Вячеслав Викторович, а директор банка – Чванов Цезарь Пафнутьевич.

– А я Елизавета Степановна Беркут.

Лиза и без подсказки поняла, откуда растут ноги демократии в этом банке. Цезарь Пафнутьевич! Один раз услышишь, на всю жизнь запомнишь, и повторять не надо. Она погладила по шерстке кадровика.

– Я сама, Вячеслав Викторович, всю жизнь страдала, что я Беркут, а оказывается, есть фамилии и имена еще более неудобоносимые. У нас в группе, в институте, где я училась, была студентка с уникальным именем – Клозетта. Мы все ее Катей называли. У преподавателей глаза на лоб лезли, когда она зачетку давала. В аспирантуре сейчас учится Клозетта Ивановна, и ничего, не комплексует как ваш директор.

– Да я что, я ничего, я согласен! – стал оправдываться кадровик, – только вы, пожалуйста, называйте меня Славой в его присутствии.

– Ни мне, ни вам, – сказала Лиза, – я вас буду называть Вячеславом! Согласны?

– Согласен! – с облегчением выдохнул кадровик и снова уткнулся в монитор. Лиза мысленно пожалела начальника, который сам являлся затюканным наемным персоналом и без задней мысли решила облегчить ему работу:

– А может быть меня примет рядовой сотрудник вашего управления, пока вы делом заняты? Я если надо, подожду!

Ей показалось, Балаболкина Вячеслава укусила гремучая змея. Он смотрел на Лизу и никак не мог понять, иезуитская это издевка или святая простота.

– Я что-нибудь не так сказала? – спросила Лиза, узрев гнев на его нахмуренном челе. Глубоко вдохнув, Балаболкин посчитал Лизу за деревенскую простушку и важно изрек:

– Я в управлении по работе с персоналом работаю в единственном лице. Сами видите продыхнуть некогда. А вас кто прислал? Или вы с улицы?

Наконец он осмелился задать тот вопрос, который мучил его с момента ее появления. «Да, ты трусишка, – подумала про себя Лиза, – это может быть даже и к лучшему, посмотрим, что ты мне предложишь»?

– Я не с улицы, я оттуда! – Лиза показала большим пальцем наверх, – Разве вам Муромец ничего обо мне не говорил?

По наитию она дошла, что начальник службы безопасности банка с былинным именем Муромец здесь еще не бывал, так что можно было чуть-чуть завысить планку собственной значимости.