– Ты же взрослый, Ллуйор, – сказала я.

– Нет, – ответил он, – это была просто игра, ты что, забыла? Мы играли в принцессу и злодея. Мы же друзья, Эйольта, друзья на всю жизнь!

– А ты не ранен? – обратилась я к отчиму.

– Нет, – ответил он, – тебе это просто приснилось. А теперь ты проснулась, и мы всегда будем вместе.

И они все трое рассмеялись над моей недогадливостью.

– А то, что я не умею летать, мне тоже приснилось? – спросила я с надеждой.

– Конечно, – ответила мама, – ты прекрасно летаешь.

И я расправила крылья, и взмахнула ими, и без всяких усилий поднялась над полом; тогда я тоже засмеялась, сделала круг по комнате и вылетела в окно. Стоял чудесный летний день, всюду цвели большие цветы, похожие на цветы тнуала, только разноцветные; я поднималась все выше и выше, теплый ласковый ветер нес меня над цветущей землей… Никогда в жизни я не испытывала такого полного, всеобъемлющего счастья. Отчим, мама и Ллуйор бежали за мной по земле, и их голоса доносились все слабее, но меня это не беспокоило – я понимала, что налетаюсь и вернусь к ним и мы опять будем вместе.

– Правильно рассуждаете, барышня, – сказал доктор

Ваайне. – А сейчас позвольте представить вам пришельцев со звезд.

Я повернула голову и увидела крылатых аньйо – мужчин и женщин, которые летели сбоку от меня и махали мне руками. Двое подлетели совсем близко и подхватили меня.

– Осторожней, держите! – напутствовала их третья аньйо.

Я хотела ответить, что в этом нет нужды, ибо я и сама прекрасно умею летать, но тут один из пришельцев‑мужчин скептически осведомился:

– Да он живой ли?

– Живой, вишь, дышит, – ответил ему один из державших.

– Ну, повезло парню, считай, второй раз родился, – откликнулся другой пришелец.

– Какой парень, глаза протри! – возразили ему неожиданно визгливым голосом. – Девка это!

– Да ну? – удивился тот. – А шпага‑то?

– Из благородных, видать, – уважительно предположил еще кто‑то.

Я хотела пояснить им, что, согласно ранайским законам, право носить шпагу, помимо дворян и солдат, имеют также королевские чиновники, члены городских магистратур, профессора и студенты королевских университетов, купцы трех высших категорий и ремесленники в ранге не ниже мастера, а также дети всех перечисленных с возраста 13 лет. Под детьми, разумеется, обычно подразумевают сыновей, но в законе это, к счастью, не прописано. Однако я с удивлением обнаружила, что язык мне не повинуется и изо рта вырывается лишь какое‑то мычание. Да и вообще, солнечный свет как‑то померк, небо, цветущая земля и парящие аньйо исчезли. Осталось лишь ощущение, что меня куда‑то несут, и чувство непривычной легкости. Но я чувствовала, что нужно лишь приложить небольшое усилие, чтобы вновь вернуться в летнее небо.

– Кладите сюда, – напутствовал первый из женских голосов. – И снимайте одежду. Сайкре, где спирт?

Я почувствовала, все еще с трудом осознавая, что происходит, как меня кладут на что‑то мягкое, стаскивают сапоги, чулки, верхнюю одежду… Потом меня перевернули на живот.

А затем вдруг раздался оглушительный визг.

От этого визга я окончательно проснулась. И поняла, что готова убить визжавшую. Не только потому, что ее голос был на редкость противен, но в первую очередь за то, что она отняла у меня, быть может, самый чудесный сон в моей жизни.

Впрочем, у меня не было сил не только кого‑то убить, но даже открыть глаза.

– Фу ты, дура, Сайкре, – произнес после короткой паузы тот же женский голос, что отдавал распоряжения и раньше.