— Доброе утро, Вийерни. Вижу, вы поднялись совсем недавно.

— Увы, увы… Кстати, благодарю вас за то, что отвезли домой мою… — Тут Кендрик немного замялся, и Тина затаила дыхание. Непроспавшийся Кендрик был вполне готов назвать вещи своими именами. По, к счастью, брат кое-как все-таки выговорил «мою Тину», и инцидент был исчерпан.

Облегченно вздохнув, девушка решилась выйти в гостиную.

Граф, высокий и импозантный еще более, чем вчера, стоял у окна рядом с Кендриком, и свет, лившийся сзади, окружал его фигуру призрачным золотым ореолом.

— Бонжур, мсье, — учтиво поздоровалась девушка.

Граф обернулся, и мгновенно по его вспыхнувшим глазам Тина поняла, что он в восторге и от ее нового платья, и от шляпки, и от умело подкрашенного лица.

— Доброе утро. Тина, — поздоровался он. — Не спрашиваю о том, как вы выспались, — ибо выглядите, как сама Весна!

— Именно так я себя и чувствую. Зато у бедняги Кендрика ужасно болит голова и потому… Словом, он, вероятно, не сможет составить нам компанию.

— Приношу свои соболезнования вашей голове, но ничего удивительного в этом не нахожу. Если вы пили шампанское в этом чудовищном дансинг-холле на Монмартре, то еще удивляюсь, как вы вообще живы.

— Увы, я оказался настолько глуп, что умудрился выпить там не меньше двух стаканов. К несчастью, меня мучила жажда.

Граф улыбнулся несколько покровительственно, и Тина поспешила на помощь брату:

— Кендрик только что уверял меня, что отныне в подобные места мы не ездим.

— Вам то уж действительно не стоит повторять столь печальный опыт, — улыбнулся граф, подчеркивая голосом местоимение «вам».

— Простите, — вмешался Кендрик, — но я должен тотчас вас покинуть — в противном случае я опоздаю на свой собственный ленч. — Он поднялся и пошел к себе, но был остановлен тревожным вопросом Тины:

— Но когда ты вернешься? Когда мы сегодня увидимся опять?

— Я вернусь к обеду, — беспечно пообещал Кендрик. — Правда, мы еще не решили, где будем обедать на этот раз, но приглашений

у нас множество, так что есть из чего выбрать.

— Я надеюсь, — неожиданно сказал граф, — что вы с Тиной сегодня отобедаете со мной.

Кендрик так и подскочил.

— Могу ли я оставить ваше приглашение под вопросом до сегодняшнего вечера? — И не дожидаясь ответа, скрылся в своей спальне.

Тина посмотрела на графа и обнаружила, что тот несколько удивлен, и, чтобы не отвечать на вопросы, которые, как ей казалось, должны были неминуемо последовать, девушка поторопилась спросить сама:

— Так мы отправляемся? Жалко сидеть дома, когда солнце светит уже вовсю.

Она подхватила сумочку, также удачно дополнявшую ее наряд, натянула длинные, по локоть, перчатки и впереди графа направилась к выходу.

Он поспешил открыть перед ней двери и заметить при этом:

— Надо ли мне говорить вам, как прекрасно вы выглядите сегодня, или мне подождать выражать свои эмоции до тех пор, пока мы окажемся в том месте, которое я выбрал для завтрака?

— Я вполне могу и подождать. Но поскольку ваши комплименты всегда так откровенны, я попросила бы вас не произносить их вовсе.

Выйдя на улицу, граф возобновил разговор:

— Если ваша оценка моих комплиментов действительно искренна, то, надо вам сказать, вы решительно отличаетесь от женщин всего Парижа!

— О, я всегда слышала, что комплименты французских мужчин слишком красноречивы, чтобы быть искренними, — и с каждым часом это утверждение начинает казаться мне все более правдоподобным.