У нас нет ничего столь прекрасного. Оно блестит, когда на него падает свет.

Ченая почувствовала, как пальцы ребенка прикоснулись к металлу около виска, затем мягко скользнули к изображению солнца.

Перед ее глазами сверкнула, ослепив, бриллиантово-белая вспышка. Девушка упала назад, спиной на край причала, ее неудержимо потянуло вниз, в воду. Вдруг сильная рука подхватила Ченаю и помогла снова сесть.

Если не считать отрывочных мелькающих образов, зрение вернулось. Мальчишка-бейсибец сидел рядом, держа ее обеими руками. У него во лбу ослепительно горела крошечная звезда, маленькое солнце, освещая водную гладь.

Его уста зашевелились, но это не был прежний детский голос.

— Дочь.

Это было утверждение, ничего больше.

Прижав руки к глазам, Ченая склонила голову в благоговейном ужасе.

— Сияющий Отец! — выдохнула она, не в силах найти других слов. Горло у нее сжалось, дыхание перехватило.

Его пальцы снова взяли ее руки, оторвали их от лица.

— Не бойся меня, дочь моя, — его раскатистый голос наполнил ее уши и разум, пустив по телу волну дрожи. — Ты призывала меня сегодня вечером?

Ченая прикусила губу, желая освободиться от его прикосновения и в то же время боясь отстраниться от него.

— Я искала твоих жрецов, — дрожа, ответила она, — я искала прорицателей, знамений. Я даже не мечтала…

— Один раз ты уже просила меня, — сказал бог. — И я пришел к тебе, чтобы вознаградить тебя.

Ченая запиналась, не в силах посмотреть на него.

— И я поклонялась тебе, молилась, но ни разу с тех пор…

Бог мягко упрекнул ее:

— Разве я не выказывал тебе больше предпочтения, чем остальным людям? Разве мои дары не были достаточно щедрыми?

Тебе нужно что-то еще?

Опустив голову, девушка разразилась слезами.

— Нет, Отец мой. Прости меня. Я не хотела…

Слова не давались ей. Безудержно дрожа, девушка взирала на всепроникающее сияние, в котором купались ее сжатые руки.

— Я знаю, что ты хотела сказать, — заговорил Саванкала. — Ты призвала меня не ради себя, но ради того, которого мы оба любим. И я окажу ту небольшую помощь, что мне по силам.

— Третий отряд коммандос, — воскликнула Ченая, смаргивая слезы, окрыленная тем, что на ее мольбы ответили. — Порази их, пока они не причинили вреда Кадакитису.

Бог покачал головой; свечение на его лбу замерцало.

— Я не могу, — сказал он. — Ты должна сама защитить последнего ранканского принца с помощью того искусства, что я дал тебе. Возможно, ты даже не увидишь лиц тех, кто замыслил недоброе. Но ты узнаешь час.

Девушка попыталась возразить:

— Но, Отец!..

Его глаза глубоко впились в нее, бездонные и пугающие, чужие, как никогда прежде. Ченая зажмурилась, но это не помогло.

Взгляд бога прожигал ее, проникая в самую душу. Девушка боялась заплакать, но губы ее дрожали.

— Когда расколотая луна ляжет в песок, ты должна будешь драться, иначе твой маленький принц умрет и империя Рэнке угаснет навеки. — Он освободил ее руки и, подавшись вперед, погладил волосы, плечи, грудь девушки. Там, где он прикасался к ней, возникало чарующее свечение. — Прощай, дочь моя. Дважды я приходил к тебе. Ни один человек не может просить большего. Это была последняя встреча.

Ченая открыла глаза, словно просыпаясь от долгого сна. Ребенок смотрел в сторону моря, болтая ногами в воде. Свечение больше не озаряло его лба, и вообще не было никаких признаков того, что произошло что-то необычное. Ченая дотронулась до руки мальчика, тот, обернувшись, улыбнулся и вновь обратил все внимание морю.