— Нет, сэр, — твердо сказал Хэл. — Этого я делать не стану.

 Где-то в стане штабных офицеров громко ахнули, а лорд Кантабри подавил усмешку.

 — А почему это вы у нас не подчиняетесь приказам? — осведомился Эджиби голосом, который вполне мог сойти за летний гром.

 — Потому, — ответил Хэл, — что мы сейчас находимся в Роче. Все деревни, которые поддерживают партизан — а партизаны эти, готов побиться об заклад, всего лишь рочийские солдаты, отбившиеся от своих частей, — просто патриоты. Думаю, что вы — и король Азир тоже — ожидали бы от нашего населения такой же стойкости, если бы нашу страну вдруг оккупировали.

 Эджиби испепелил его взглядом, но Хэл упорно не отводил глаз.

 — Полагаю, — сказал Эджиби, — вы правы. Разрази меня гром, вы правы. Отлично. Идите, ведите свою высоконравственную войну.

 Хэл повел все свое звено вниз по течению реки Ком-таль, к морю. Поднявшись над землей, они увидели саперов, занятых сооружением осадных машин.

 Хэл сосредоточился на выискивании мест возможных осад, пролетая совсем низко, почти над самой водой.

 Он услышал торжествующий крик, обернулся и увидел дракона Фаррена, вытащившего голову из воды. В зубах у него была зажата гигантская щука.

 Хэл заметил кое-какие подозрительные места, несколько раз видел всадников, выскакивающих из зарослей, но не стал их преследовать.

 После двухчасового полета они увидели на реке лодки. Опасаясь, как бы собственные солдаты не подстрелили их, Хэл свесил с шеи Урагана дирейнский флаг и принялся кружить в воздухе, пока ему не замахали с земли.

 Он приземлился на берегу, и одна из барж подошла поближе.

 — Видели рочийцев? — спросил офицер на носу.

 — Похоже на то, — сказал Хэл. — Мы прогнали их, но я уверен, что они еще вернутся. Мы покружим над вашими передними кораблями и дадим знак, если они все еще что-нибудь замышляют.

 — Превосходно! — отозвался офицер, а кто-то на корабле прокричал:

 — Слава драконам!

 Обратная дорога в Оде заняла два дня. Трижды драконы обнаруживали ловушки, пикируя с небес на злоумышленников и осыпая их градом болтов, а сопровождавшие конвой по берегу солдаты довершали работу.

 Потом, когда показался Оде, они передали свои обязанности кавалерии и Хэл просигналил, чтобы его звено вернулось на свою базу.

 Он заметил приближающийся грозовой фронт и с радостью понял, что непогода привяжет их к земле по меньшей мере на день. Его всадники и главное драконы нуждались в отдыхе.

 Буря бушевала дольше, чем ожидалось, и на третий день Хэл уже не знал, чем ему занять своих людей.

 Сержант Ти доложил, что поиски вора не увенчались успехом, но Хэл приказал ему продолжать наблюдение.

 — Я так и поступлю, сэр, — зевая, сказал Ти. — Но чертовски трудно присматривать за эскадрильей днем и ползать по кустам ночью. Мне уже начало казаться, будто я снова очутился в пехоте.

 Хэла тряс дежурный офицер.

 — Сэр. У нас чрезвычайное происшествие.

 — У нас только чрезвычайные происшествия и случаются, — пробурчал Хэл, выбираясь из постели и торопливо натягивая брюки с ботинками.

 — Вам лучше бы вооружиться, сэр, — посоветовал офицер.

 Хэл прицепил перевязь с мечом и вышел в дождь.

 В штабной палатке горели факелы.

 Мужчины и женщины сгрудились вокруг тела в дирейнской форме, лежащего ничком.

 — Должно быть, застукал какого-нибудь проклятого рочийца, — пробормотал кто-то.

 Хэл склонился над телом, перевернул его на спину.