Хэл, в свою очередь, тоже скучал по ней и отвечал на ее письма так часто, как только мог.

 Хэл на опыте постигал одиночество человека, облеченного властью. Теперь, когда рядом не было Сэслик, ему не с кем было поделиться ни замыслами, ни мыслями — в особенности мыслями о войне и о драконах.

 Похоже, он начал влюбляться в этих огромных зверей — и в леди Хири.

 Он фыркнул. У него не было времени на подобные слабости, тем более — теперь.

 Но все же, думая о ней, иногда в самое неподходящее время, он против воли улыбался, и ему на миг становилось легче.

 И снова войска привели в полную боевую готовность, но на этот раз велели приготовиться к решительному наступлению.

 Хэл вновь облетал город, выглядывая признаки чего-нибудь подозрительного.

 На этот раз он их обнаружил.

 Неподалеку от того места, где был первый подкоп, он увидел людей, внезапно вырвавшихся из тщательно замаскированных минных галерей и помчавшихся прочь с такой скоростью, как будто за ними гнались черти.

 Он снова ожидал увидеть клубы дыма, как в прошлый раз, но ничего не происходило.

 Тяжелая кавалерия и пехота двинулись вперед.

 Хэл недоумевал, что же могло случиться. Должно быть, что-нибудь пошло не так.

 Очень скоро эта история дошла и до эскадрильи.

 Саперам оставался всего один день, чтобы закончить подкоп внутренней стены, как вдруг — здесь рассказчики расходились во мнениях: кто-то говорил, что из ниоткуда, другие утверждали, что из крошечной трещины, — на них набросились чудища. Это были не люди в этом все рассказчики были единодушны, — они просто не могли быть людьми: угольно-черные, с твердыми панцирями на голове, как у ящерицы. Вместо рук у них были острые клешни, с которыми они набросились на саперов, пока те в панике пытались выбраться на поверхность.

 Чудища, кем бы они ни были, очевидно, испугались солнечного света или свежего воздуха, ибо из галереи никто из них так и не выходил — ни днем, ни ночью.

 Видимо, великое колдовство двухмесячной давности все-таки уничтожило не всех рочийских магов.

 Два дня все оставалось по-старому.

 Потом появились маги, стараясь держаться подальше от галереи, и начали петь и танцевать, путаясь в ногах по мере того, как магия становилась все более могущественной.

 Ни дыма, ни огня не было, но колдовство как-то подействовало на подпорки галереи.

 Раздался треск, как позже рассказали Хэлу. Потом, медленно и величественно, внутренняя стена начала крениться наружу, что и входило в намерения саперов.

 Она выгнулась под немыслимым углом, но камни так и не посыпались. Потом стена прекратила клониться и застыла под тем же самым немыслимым углом.

 Хэл покачал головой. Коса нашла на камень. Колдовство уничтожило колдовство.

 Он услышал пронзительный драконий крик и обернулся в другую сторону.

 К городу с высоты мчались черные драконы ки Ясина.

 36

 Хэл успел всего единожды протрубить в горн, потому что ему пришлось сосредоточиться на Урагане, пытаясь скомпенсировать преимущество ки Ясина в высоте.

 Другие опытные всадники Одиннадцатой делали то же самое, но вторая эскадрилья и часть менее закаленных всадников Хэла могли лишь потрясенно смотреть на черную смерть, несущуюся на них.

 Всадники Ясина были опытными — они попытались уклониться от боя с равным по силе противником на подъеме и набросились на новичков.

 Они приняли к сведению эксперименты Хэла, и теперь все их всадники были вооружены короткими изогнутыми луками, уступавшими арбалетам Кэйлиса меткостью, но зато куда более мощными.