В июле 1512 года крымчаки увели невольников, поскольку в силу неожиданности нападения и оборонительной тактики русских полков, им не было оказано решительного отпора и не было попыток преследовать их в степи. Но не всякий такой поход был для крымчаков удачным. В Москве предпринимали меры противодействия набегам. Во-первых, создавалась цепь укреплений по границе лесостепных районов и Поля – степи, ранее принадлежавшей Золотой Орде. Центром этой оборонительной полосы стала Тула. От нее к востоку на Рязань, и к западу на Козельск, тянулись засеки – укрепленные полосы в лесах. В засечных лесах деревья срубались, валились крест-накрест в сторону, откуда появится противник, ветки обрубались и заострялись. В итоге создавалась почти непроходимая для людей и конницы преграда. За ней шла дорога, в узловых пунктах: на бродах и дорогах, строились крепости и остроги. Редколесье прикрывалось волчьими ямами – большими ямами, на дне которых забивались заостренные сверху колья, а сверху они маскировались ветками, травой и землей. Засеки строго охранялись государством, и даже сейчас есть полоса леса, сохранившаяся вдоль прежней засечной черты.

Во-вторых, к лету к Туле обычно стягивали дворянское конное войско, откуда оно могло преследовать и перехватывать татарские отряды, и наготове держалось основное войско. После первых же сведений о начале набега, русское войско выдвигалось к границе на помощь передовым силам. Таким образом, в 1517 году был отражен большой набег крымчаков. Их отряды были сначала рассеяны, а затем разбиты частью дворянским войском, а частью местными жителями. Мало кто из участвовавших в этом набеге татар вернулся обратно.

В-третьих, уже Иваном Грозным в 1551 году на Стоглавом соборе был поставлен вопрос об организации выкупа русских невольников из плена. Собор этот вопрос рассмотрел и принял уложение о введении полоняничной подати, которая распределялась на каждую соху. Собранные деньги передавались в Посольский приказ. В XVII веке сумма полоняничной подати достигала немалых размеров – 150 тысяч рублей в год. Невольников должны были выкупать послы, и этим делом часто занимались русские послы в Бахчисарае при дворе хана. Также многие купцы на свои деньги покупали русских невольников и доставляли их в Москву, где за них давался выкуп. Существовало даже правило, чтобы никого из привезенных в Москву назад в неволю не отпускать.

В среднем за дворянина давали 25 рублей, за стрельца – 20 рублей, за посадского или за крестьянина – 10–15 рублей, но суммы, конечно, могли значительно меняться. Некоторых пленных выкупали за огромные суммы.

Итак, на фоне всего этого утверждать, что вся причина столкновения между Московским государством и Крымским ханством была только и исключительно в крымских набегах за невольниками – это слишком большое преувеличение. Также будет очень большим преувеличением, и даже грубым искажением, полагать, будто бы эти самые крымские набеги поставили Московское государство на грань краха и что будто бы крымчаки собирались переловить по лесам последних русских. На деле Москва, как мы видели, вовсе не собиралась быть беззащитной жертвой, еще при Иване III была создана система обороны южных границ, которая при Иване Грозном только увеличилась и упрочилась. Да и не всякий крымский набег был для них удачным. Бывало поразному. Иной раз крымчаки уводили большой полон и радовались победе и добыче. А другой раз они сами возвращались пешие и босые, радуясь, что остались живые и свободные.

Так что весь этот слепой ура-патриотизм и душещипательные рассказы о сопротивлении из последних сил иноземным поработителям лучше оставить в стороне. Реальная история намного интереснее и драматичнее однобокой мифологии.

История всех без исключения государств, возникших на месте Великого Монгольского государства, воздвигнутого Чингисханом и его потомками, представляет собой сплошную мешанину из многочисленных ханов, мурз, беков, которые боролись друг с другом за власть, не брезгуя никакими методами вплоть до вероломного убийства.