- Что ж, прощайте, девочки.

   - До свидания.

   Я протянул Ольге руку и она, пожав её, вдруг поцеловала меня в губы.

   - Прощайте, Мари.

   Блудная сестрёнка слабо улыбнулась и тоже дотронулась губами до моей щеки.

   - Спасибо Вам.

   Когда поезд тронулся, я долго стоял, высунувшись из окна, и смотрел на девушек, которые махали мне вслед. И, несмотря на все мои привычки, зачем-то было немножко грустно. Но, вскоре стук колёс, который всегда действовал на меня завораживающе, приглушил горечь расставания. Пусть не от Бреста до Урала, а всего лишь от Парижа до Москвы, но всё же впереди было необычное путешествие через всю Империю и я, улёгшись на полку и подложив руку под голову, принялся глазеть в окно.

   Глава 26

   Вздрогнув, словно раздумывая и заскрипев сцепками, поезд тронулся.

  Дождик, по-прежнему стучал в окно, и медленно поплыла взад безымянная станция. Шёл второй день пути, погода за окном испортилась и явно не хотела исправляться. Только что миновали тутошнюю Германию и ехали где-то в пределах нашей Польши.

   Облезший ларёк, в котором днём, наверное, продавали газеты и разную дребедень закрыт. Вот уже кончилась платформа, и колёса бодро застучали, отбивая лишь им одним ведомый ритм. В окне промелькнуло зелёно-красное пятно семафора, и замелькали небольшие домики. Совсем как у нас.

   "А что ты хотел. Люди, они и в Африке люди. И, забрось их судьба хоть на Альфу Центавра, точно так же будут строить дома. Разбивать огороды и, наверное, выращивать цветы".

   Мелькнул шлагбаум на переезде, и потянулись поля. Вон кто-то, спасаясь от непогоды, пристроился под раскидистым деревом. Ага! Это ждут трактор, что спешит забрать продрогших полеводов. И стоит на переезде, несмотря на непогоду, мотоциклист. Б-р-р. Удовольствие ниже среднего, должно быть.

   Но начались лесопосадки, как и в моём мире тянущиеся вдоль дорог. В надвигающихся сумерках ели казались величественными и мрачными. А поля, кое-где выглядывающие сквозь просвет, представлялись плоскими и безжизненными.

   Из соседнего купе донеслись голоса, и в приоткрытую дверь высунулась улыбающаяся усатая физиономия.

   - Скучаете?

   Хитро прищуренный глаз смотрел на меня из-под козырька лихо сдвинутой набекрень форменной фуражки. И, не успел я ответить, как меня схватили за рукав.

   - Прошу, прошу к нам.

   Мне сунули в руку стакан, наполненный чем-то жёлтым, и приятно пахнущим и я, выпил, закрыв глаза и наслаждаясь послевкусием.

   Нежный, ароматный напиток. Во рту словно зазвучали высокие ноты. Как будто нежная женская рука тронула струны арфы. И, тотчас, по телу разлилась обманчивая лёгкость, создавая эффект парения. Сие произведение французских самогонщиков именовалось Шартрез, хотя даже отдалённо не напоминало его тёзку там, у нас дома.

   Его букет насыщен до умопомрачения, а коварство поистине безгранично.

  Первая рюмка приносит эйфорию, снимая усталость и прибавляя бодрости. Со второй - отключаются ноги. После третьей-четвертой, проходящей почти незаметно, появляется поразительный эффект: кажется, что голова по-прежнему светла и ты практически трезв, только немного весел. В действительности же, окружающий мир уж толком не воспринимаешь - остаешься лишь ты сам и твои иллюзии, навеянные словами собутыльников. Одним словом, страшное оружие в умелых руках. Например, в руках спецслужб, или, как их тут называют. И вряд ли может служить утешением то, что после сего благородного напитка почти не ощущается похмелья. Конечно, в кругу друзей добрая пьянка, да без головной боли... Но вряд ли эти люди успели подружиться до такой степени, чтобы угощать друг друга местным подобием психоделиков.