— Да, — наконец вспомнив, он поднял глаза на Серова. — Оттиск записи на календаре! Кажется, там было имя и слово «каштан»? Ты уже занимался этим?

— Вплотную еще нет. Кстати, «каштан» может означать что ни попадя, вплоть до клички или цвета волос. Ну а имя, помеченное на листочке, это, скорее всего, Сергей Сергеевич. Вот если бы еще Трапезников или его жена записали, кто он и откуда, или черкнули номер его телефончика… В Москве и области пруд пруди Сергеев Сергеевичей. К тому же кто поручится, что он имеет отношение к убийству? Или исчезновению Трапезникова? Имя может оказаться вымышленным.

— М-да, — хмыкнул Мякишев. — Любопытное дело. Ладно, иди работай и держи меня в курсе.

— «Наверху» этим делом интересовались? — как бы невзначай спросил Сергей.

— Конкретно нет, — ответил Александр Трофимович. — Вливали сразу за все…

Вернувшись в свой кабинет, Серов уселся за стол и закурил. Тур где-то носился по делам, и Сергей был даже рад немного побыть в одиночестве, прежде чем вновь с головой окунуться в привычную круговерть.

То, что делом Трапезниковой еще не интересовались «наверху», — уже благо: по крайней мере не станут без конца попусту дергать. Но уж коли Трофимычу «влили», значит, тучи сгущаются и скоро потянут к начальству на ковер и непосредственных исполнителей. И драгоценный следователь Пулов не оставит бедных оперативников своим вниманием, подбрасывая поручения с жесткими сроками исполнения.

Сергей скинул пиджак и приоткрыл окно. Он совершенно не представлял, где и как искать неведомого Сергея Сергеевича. И вообще что такое «каштан»? Условное кодовое слово или название какого-нибудь заведения? Какого? «Каштаном» может называться что угодно, начиная от парикмахерской и кончая фабрикой-кухней! А если это заранее обусловленное место встречи? Но не под деревом же встречались Трапезников или его жена с неким Сергеем Сергеевичем?!

Итак, надо выяснить: сколько в городе заведений с названием «Каштан», плохо, если часть таких заведений за время, прошедшее с момента исчезновения Трапезникова, перестала существовать — сейчас это быстро: сегодня есть, а завтра лавочку прикрыли. Потом проверим все эти места, на что придется убить кучу времени. Ну да ладно, сначала выясним, а там поглядим, стоит ли их проверять. Но еще хуже, коли имя Сергея Сергеевича никак не связано с неизвестным «Каштаном»: кто поручится, что на листке календаря не сделали две совершенно не относящиеся друг к другу записи?

Работать по брошенной преступниками машине бесперспективно — ее угнали несколько дней назад, и она числилась в розыске.

Мякишев прав: дельце действительно любопытное. Однако раскрывать убийство Трапезниковой придется не Трофимычу и не руководству Управления, а Серову и Туру. Что же, они постараются найти убийц.

Погасив в пепельнице окурок, Сергей покосился на молчавший телефон: странно, день в разгаре, а никто не звонит, хотя обычно аппарат чуть ли не раскаляется от бесконечных переговоров. И Лариска с тех пор, как они расстались, ни разу не позвонила. И он ей тоже…

Спал Николай Иванович, как говорится, «пунктиром» — часто просыпался, ворочался с боку на бок и мучился от липких кошмаров: то ему привиделось, что его арестовали на границе и в зарешеченном вагоне повезли в тюрьму, а то — что он опоздал на встречу с Сергеем Сергеевичем и видит хвост уходящего поезда…

— Зря ты вчера не выпил таблеточку, — наливая ему кофе, сказала утром жена. — Всю ночь мычал и дергался.

— Устаю, — буркнул Рыжов. — Жизнь на нервах.

— Давно пора отдохнуть, — назидательно заметила она.