До встречи с Зоей Карповой Борис Завьялов прожил тридцать лет, пятнадцать из которых менял подружек чаще носовых платков. И последние десять из этих пятнадцати лет, пребывал в уверенности, что способен предугадывать женские стереотипные реакции. У девочек всегда одно и тоже: слезы — главный бронебойный аргумент, в кармашке спрятаны упреки и истерика, неожиданности — редки и не слишком-то изобретательно варьируются. Байки о непредсказуемости женщин катят только у юнцов и у мужчин с тонкой впечатлительной душевной организацией, привыкших выискивать-выкапывать то, чего и в помине-то нет.

После знакомства с Зоей от шовинистической идеологии мужлана Бори не осталось и следа! В момент, когда Завьялов ждал упреков, у Зои Павловны даже тучка по челу не пробегала; в каких-то ситуациях, где от прежних подружек и намека на недовольство не дождался бы, Зоя Павловна позволяла изобразить лицом «не комильфо, дружок, пора быть взрослым».

Порой Завьялову казалось, что супруга воспитывает его наравне с детьми. Но необидно, на мужское «я» не нажимая дамским каблуком.

Практически не лукавя, Борис признался, что женат на исключительно неординарной женщине — реакцию жены он никогда не мог предугадать.

…Лев Константинович смотрел на друга Борю с легчайшей ехидцей, чуть окрашенной, замаскированной под мужскую солидарность. Зоя тем временем обратилась к собаке, раскорячившей лапы у поставленной на пол компьютерной клавиатуры:

— Я не могу глазам поверить, — прошептала, прижимая ладони к груди. Знакомая картина — собака плюс клавиатура, заставила вспомнить, как крошечна (нынче покойная) лысенькая собачка Жози общалась с людьми через компьютер, отпечатывая на мониторе французские слова! — Мадам Капустина…, Жюли…, это — ВЫ?!

На этом месте крохотулечка Жози обязательно запрыгала бы на тощих лапках и затрясла волосатыми ушками, показывая радость встречи. Ротвейлер-Жюли выступила сообразно породе — солидно гавкнула и мотнула мордой.

Через короткое мгновение в гостиной появился Павел Максимович и недоуменно поднял брови: его дочь, стоя на коленях, сердечно тискала собаку, обнимая ту за шею. Ротвейлер, правда, вел себя прилично, лица человеку не вылизывал, а, положа голову на женское плечо печально и совсем по-человечески глядел на вошедшего хозяина.

* * *

Как каждый начальник, Вадим Сергеевич Шумейко терпеть не выносил, когда сверху на его шею еще одного командира сажают. Вроде как за исполнением приглядывать. Гонять по плацу.

Чтоб им всем… Гонять и сами можем!

Не, Лев Константинович, конечно, человек заслуженный, мужик нормальный, но кому понравится, когда в твоем хозяйстве человек со стороны повсюду нос сует?! Приказы раздает, хвосты накручивает, холки мылит вдоль и поперек…

Досада. Команда у Шумейко давно перепроверена и укомплектована разноплановыми специалистами высочайшего уровня. (За такие-то деньжищи как ее нормальными парнями не укомплектовать?!)

И был бы повод… «Покушение, твою мать, опять придумали!» — мысленно ворчал Шумейко.

Какое на хрен покушение, ребята?! Очнитесь: на дворе не девяностые и даже не нулевые! Максимович давно ведет ц и в и л и з о в а н н ы й бизнес, у него с руки три генерала-силовика едят! Кто против папы Карпова пасть разинет?!

Тьфу! Напасть какая…

По мнению Вадима Сергеевича, Зою Павловну давно уже надо было вдумчиво и планомерно психиатру показывать. У дамочки паранойя в полный рост, ей не потакать, а заставить вылечиться нужно! Одиннадцать лет прошло, как похищение пережила, а все никак в себя не придет, не опомниться… То у нее какой-то тип подозрительный возле машины крутится, то тетка слишком близко к детям подошла…

Ведь срамота же! Как возле детишек появляется брюнетка среднего роста с приличными сиськами у дочери хозяина приступ параной: «Немедленно уберите эту женщину отсюда!!!»

Тьфу еще три раза! Достала всех с истериками!

А что в Америке творит? Купила дом поменьше, чтобы самой в нем убираться и наемную прислугу не допускать.