Наблюдая за встречей ротвейлера и наемной убийцы, генерал Потапов впервые усомнился: «А правильно ли я сделал, настаивая на участии Миранды?.. Вон как Жюли оскалилась. А что будет с Зоей, когда она узнает к т о эта темнокожая тренированная тетка? Когда-то Миранда ее всерьез пытала. Заставила ослепнуть… — При воспоминании о страшных мгновениях, что пришлось пережить Бориной жене — от боли вылезают из орбит глаза, на шее вены надуваются канатами — у генерала даже плечи невольно передернулись! — Эх я старый дуралей! Чего накуролесил!..»

* * *

Если применить затертое выражение, то Зоя стояла в центре гостиной, как громом пораженная. Спина неестественно прямая, тонкие руки безвольно повисли вдоль тела, глаза неестественно светились, превратившись в две лужицы растаявшего, глазированного янтаря. Смотрели на напряженно замолкшую мулатку в кресле.

Встречая жену после перелета, Завьялов не стал говорить Зое о Миранде. Зоя почти не спала уже сутки, устала — смертельно, Борис ее пожалел, оставил разговоры на потом.

Сейчас ругал себя за жалостливость. Как любая мать Зоя привыкла ходить тихонько, если дети спят. Она прошла до гостиной в теплых толстых носочках, мягко нажала на дверную ручку, Завьялов в этот момент говорил с наемницей:

— Миранда, Платон может создать в этом времени какие-то устройства, опережающие наш прогресс? Соединить из готовых блоков нечто реально опасное? Или…

Заметил, что глаза Миранды остановились на чем-то за его спиной, оглянулся…

Прямо за ним стояла Зоя с помертвелым, гипсовым лицом. На нем даже глаза не жили — умерли под стеклянной глазурью.

А у Завьялова во рту язык скончался. Валялся за зубами дохлой рыбиной, немного — и вонять начнет.

— Зоенька, — пошевелился самый кончик дохлой рыбы, — я…

Периферическим зрением Завянь засек, как мулатка предупреждающе подняла руку, прося его заткнуться.

— Зоя Павловна, — вставая из кресла, хрипловато произнесла Миранда с неуловимо иноземным выговором, — я пришла сюда за Платоном. Он не откажется придти за мной. Я стану его целью, даже если рядом будут ваши дети. Мне надо что-нибудь еще объяснять?

Одиннадцать лет назад, знакомый стилист, делая укладку Зое Карповой, неожиданно ахнул:

— Зоя…, если бы я знал, что это твоя голова…, то подумал бы в кресле кто-то другой сидит. Голубушка, да у тебя все корни седые!!

— Покрась, — невозмутимо, сдержанно произнесла двадцатичетырехлетняя девушка. — Я натуральная блондинка, будет незаметно.

…Кошмар вернулся вновь. В гостиной ее дома сидела жуткая женщина, когда-то захватившая разум Зои, сделавшая ее пленницей в собственном теле. Женщина, подвергшая ее нечеловеческим пыткам, чуть не остановившая ей дыхание и сердце, заставившая Зою стать слепой.

Она снова сидела в чьем-то теле. Снова кем-то управляла.

Зое показалось, что у нее не хватает воздуха в груди, а сердце уже выкатилось из грудины и бьется внизу живота…

— Дорогая, — быстро заговорил муж, — мы не могли спросить твоего разрешения, потому что ты…

— Борис, — бесстрастно перебила Зоя, — в самолете я пообещала детям, что вечером мы съедим к Нюше и Микки. Я могу выполнить обещание? У нас есть время?

Борис переглянулся с Константиновичем, тот моргнул, показывая — можно, время есть, Платона еще нет в России.

— Ну, как бы, да…, - промямлил муж.

— Отлично. Знакомство с новым человеком на прогулке в зоопарке — что может быть чудесней?

До встречи с Зоей Карповой Борис Завьялов прожил тридцать лет, пятнадцать из которых менял подружек чаще носовых платков.