Миранда витиевато, длинно, как портовая шлюха выругалась на португальском в голове носителя. Арсений оставил эту речь за скобками, сказал для командира:

– Миранда верит, что мне угрожает опасность. Но не хочет оставлять вас, дядя Боря.

– Понятно. Я вроде как слабое звено.

– Зачем вы это сказали? кого хотите обидеть?

Фаина слабо взмахнула рукой, в комнате тут же нарисовались четыре знакомых мужика с винтовками. Завьялов сдвинул брови к переносице – вид вооруженного сопровождения командиру не понравился. В голове Арсения хмыкнула Миранда: "Интересно, аборигенам выстрелить не захочется, когда они увидят – к т о на два дня деревню без электричества оставил, с трансформатором "побаловался"?"

Следующие слова командира показали, что Завьялов думал примерно о том же:

– Не хочу, чтобы эти парни автомат видели, – сказал Борис на французском. – Прощайся, Сенька, с бабушкой, проси, чтобы своих дома оставила – я под конвоем уже находился. Да и рожи мне их не нравятся – напряженные очень.

Фаина на удивление легко выпроводила своих подручных из избы. Но порядком удивилась, когда увидела, что вместе с недавними пленниками в дорогу засобирался и кот бабушки Глафиры. (Вечером Арсений-Миранда помыл зверька в тазике с теплой водой, кот наелся, выспался, выглядел почти как прежде.) Арсений спустился с крыльца и прежде чем проститься с колдуньей, задал ей вопрос:

– А почему ты не спросила, как меня зовут, Фаина?

Шаманка пристально поглядела на парнишку с высоты крыльца, спокойно выговорила:

– Мне нет дела до имени, данного некрещеному мальчику людьми. Ступайте, миленькие, с богом.

Примак держал под наблюдением ворота подворья бабушки Фаины, притаившись вдалеке, за поворотом к сельской лавке. Едва на улице показались две высокорослые мужские фигуры, набрал номер телефона:

– Атас, Сизый! Они выходят. Взрослый амбал с рюкзаком на спине, так что уходят насовсем.

Главарь бандитов принял информацию, с прищуром поглядел на брата:

– Когда Валера с корешами будут?

– Часа через полтора, – ответил Малой, – может чуть раньше.

Сизый выматерился, почесал, поскреб небритую скулу:

– Не поспевают.

– Да мы и одни тут справимся! – хмыкнул Гмыря и огладил автоматный ствол. – С этой игрушкой я один их всех положу. Главное, что файкины вместе с ними не отправились, так что – повеселимся, братаны! Покуражимся.

Сизый приказал рассредоточиться. Укрыться за стволами сосен, пальбы не открывать, пока растяжка не рванет.

По деревенской улице шагали молча. Решение покинуть Константиновку, как только доберутся до своих, приняли еще вечером. Сейчас шагали по укатанной дороге к околице, торопились к спутниковому телефону – за последние сутки близкие извелись, не понимая, куда команда Бори делась?! Их стоит успокоить побыстрее. На рассвете, как рассчитывал Завьялов, должны добраться до реки, нанять там катер и подняться до порогов, где их встретит Косолапов.

– Я не чувствую Бурю, – сообщил Арсений, когда он и Борис, срезая путь до трансформатора, брели к железной будке через луг.

– Она могла уйти, – невозмутимо пожал плечами командир. – Я ей велел уходить, если мы долго не вернемся, добираться до Константиновки лесом.

– Слабо вериться, но может быть, – проговорила уже недоверчивая диверсантка.

Завьялов подошел к трансформатору, ловко отпер ненадежный замок, расправил перепутанные клеммы и оглянулся на деревню: на сельских улицах загорелись лампы на столбах.

– Порядок, братцы.

– Во суки! – зашипел Гмыря, когда увидел из кустов, что чужаки исправили поломку трансформатора.