Хотя Сэсси была уже основательно навеселе, ее это ни капельки не волновало. Разумеется, она помнила, что скоро придется спуститься вниз и показаться на этой чертовой вечеринке, но ей было все равно. Точно так же она отреагировала, когда кто-то постучался в дверь. Сначала Сэсси молчала, но стучавший не унимался, и она, тяжело вздохнув, сказала:

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и в комнату просунул голову тот самый тип из аэропорта, Спенс. Сэсси сидела на кровати, но была полностью одета — в оранжевые эластичные брючки и белый тол. Повернув лампу на Спенса, застывшего в полумраке у двери, она спросила:

— Что вам угодно?

Спенс, нервно улыбаясь, вошел в комнату.

— Просто хотел узнать, как у вас дела, мисс Манун. Мы не видели вас внизу.

— Да-да, конечно. Я скоро спущусь.

— Хотел, знаете ли, убедиться, что у вас все в порядке.

— Все отлично. Правда, соседи слишком громко включили радио, но в остальном все отлично.

Спенс непонимающе нахмурился.

— Прошу прощения?

— Ничего. Не обращайте внимания. Я скоро спущусь.

— Да? Ну что ж… замечательно… да… Просто я хотел убедиться… убедиться, чтобы быть до конца уверенным… — Продолжая бормотать, Спенс вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Я ненавижу сэра Альберта Фицроя, — негромко сказала Сэсси и потянулась за стаканом.

В это время перед домом затормозило такси, выпустив из своих недр молодую рыжеволосую особу по имени Джиггер Джексон — в блестящем белом пластиковом топе, блестящей желтой пластиковой мини-юбке и блестящих белых пластиковых туфлях без каблуков. В левой руке она держала крошечную блестящую пластиковую сумочку, и от ее внимания не ускользнуло, что водитель такси чуть задержался, чтобы поглазеть, как она направляется по подъездной дорожке к дому.

Джиггер Джексон исполнился двадцать один год и при желании она могла участвовать в выборах президента. Однако такое желание у нее отсутствовало напрочь, поскольку она ставила перед собой куда более важную цель — стать кинозвездой, и никак не меньше.

Такие встречаются на каждом кинофестивале — они привносят в это мероприятие такой же опенок недолговечной красоты, как яркие цветы на лужайке во время пикника. Кинофестиваль — единственное место на свете, где ненадолго пересекаются мир реальный и мир кинофантазий, где продюсеры, режиссеры, актеры и прочие деятели кино собираются вместе и на несколько дней становятся доступны простым смертным. А потому неудивительно, что туда рвутся толпы кандидаток в кинозвезды с тем, чтобы повращаться среди знаменитостей, пытаясь завязать нужные связи, надеясь на контракты, молясь на то, чтобы пробиться наверх…

Именно одной из таких охотниц за удачей и была Джиггер Джексон. К тому времени она уже почти два года моталась по свету следом за кинофестивалями — из Канн в Венецию, из Акапулько в Карловы Вары, из Берлина в Москву, Нью-Йорк, Локарно, Сан-Франциско… Где только ее ни носило. Она успела повидать множество гостиничных номеров, иногда — в одной постели с очередным кинопродюсером или же проходимцем, выдававшим себя за такового. Сжимая ее в объятиях, они жарко нашептывали ей на ушко такие слова, как «кинопроба» и «главная роль», однако ни один и пальцем не шевельнул, чтобы приблизить тот день, когда Джиггер сможет поставить свою подпись в соответствующей графе контракта.

И тогда Джиггер решила сменить тактику. Основная проблема заключалась в том, что при таком обилии конкуренток с одной стороны, и двуличных «фестивальных мужчин» — с другой, у нее было слишком мало шансов на успех.