За завтраком я читала нотации призраку, который, узнав, что прервал меня на самом интересном месте, не выказал ни малейшего раскаяния и даже наоборот – проворчал, что если я хочу снискать успех на детективном поприще, то должна быть в состоянии обходиться без вещих снов и предсказаний гадалок. Эта тирада вызвала у меня очередную бурю негодования, и вторая половина завтрака прошла в одиночестве. Это оказалось на редкость удачно, потому как после исчезновения в стене обиженной спины привидения я смогла сосредоточиться и припомнить наш в реальности случившийся разговор с хозяйкой квартиры Ральфа. Она ведь действительно что‑то подобное мне говорила. Так кто же следил за молодыми жильцами? Задав себе этот вопрос, я поперхнулась соком и, стряхнув с одежды желтые капли, вымелась из‑за стола. И как, ну вот как я раньше не вспомнила о подозрительно скрипнувшей двери на площадке пропавшего юноши? Где, спрашивается, была моя голова все это время?

Не снижая темпа, я плюхнулась на доску и за какую‑то дюжину минут долетела до бывшего обиталища мсье Пуррье‑младшего. Затем вихрем поднялась по лестнице и забарабанила в дверь квартиры напротив. Практически сразу же она отворилась, и на пороге показался сухонький старичок, ростом едва доходящий мне до плеча.

– Что тута за шум? – сурово поинтересовался он. – Не видишь, что ль, звонок есть. Ежели все начнут по двери лупить… она, меж прочим, не казенная.

Оторопев от такой отповеди, я опустила глаза долу.

– Че молчишь? Говори, зачем пришла.

Выйдя из ступора, я извлекла из сумочки удостоверение и как можно более официально отчеканила:

– Детектив Нуар, занимаюсь расследованием смерти мсье Ральфа Пуррье. Явилась получить ответы на интересующие следствие вопросы.

– Коль явилась, заходи. – Немного стушевавшись, дедок посторонился.

Апартаменты, в которых он проживал, являлись точной копией квартиры Ральфа, с учетом зеркального отражения. Вот только в порядке разнообразия меня не оставили в коридоре и не провели на маленькую кухоньку. Декорациями для предстоящей сцены «строгий детектив Нуар допрашивает ни в чем не повинного старичка» была выбрана большая из двух комнат, по меткому выражению девушки, проживающей через площадку, «едва насчитывающая дюжину метров». Правда, количество мебели, которое хозяин умудрился впихнуть в весьма ограниченное пространство, поражало воображение. Вдоль трех стен стояли шкафы, под завязку наполненные всякой всячиной, от толкователей снов до раковин с берега моря. Посередине же комнаты располагался массивный стол, окруженный явно антикварными стульями. Не в плане исторической ценности, конечно, а лишь в плане весьма почтенного возраста.

Весьма непочтительно рухнув на один из них, старичок указал на соседний.

– Сядай уже.

Из детского упрямства выбрав другой стул, ровно напротив собеседника, я уселась, пристроила на столе сумку и попросила:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Патрик Роккоро, – без лишних слов ответил хозяин, явно с пиететом относившийся к любой власти и не понявший, что я‑то никакую власть не олицетворяю.

Ах Роккоро… значит, моя догадка верна на все сто процентов. Дедуля – родственник хозяйки квартиры, причем, судя по условиям его проживания, дальний. Что‑то вроде двоюродного дяди мужа – на улицу выкинуть совесть не позволяет, а тратить лишние деньги жалко. Вот мадам Габриель и пристроила родственничка в одну из квартир, находящихся в ее собственности, за оставшимися жильцами следить. Что ж, это мне только на руку. Решив не растекаться мыслью по древу и пойти ва‑банк, я чуть наклонилась над столом и заговорила:

– Мадам Габриель поведала мне о вашей роли в этом доме.