Ну и выводы в результате сделали предсказуемые.

А я сейчас, отказываясь идти на контакт, всю игру им ломаю.

За конуру, кстати, обидно: в Японии вообще маленькие квартиры, если ориентироваться на память предшественника. Такие как моя, десятиметровые, тоже не редкость.

— Не совсем понимаю вашу позицию, Решетников-сан. — Зам Камамото хмурится на фоне звенящей тишины, накрывающей отдел после моих слов. — Есть определённые традиции и правила, пусть неписаные. Может быть, вы подумаете и ответите иначе?

— Последние двое суток моя репутация как попирателя всех традиций только укреплялясь, — вежливо киваю в ответ. — Мне не привыкать уклоняться от любых коалиций. Если вам поможет меня понять, пожалуйста, учтите: перечень моих задач лишь на текущий рабочий день, — щёлкаю ногтем по монитору, — равен примерно двадцати восьми часам рабочего времени. В сутках только двадцать четыре.

Синхронный вдох и выдох в исполнении десятка человек. Судя по лицам, все представили одно и то же: разветвлённые, целеустремлённые и несгибаемые щупальца аудита впиваются в мягкие тела предыдущих решений тендерных комиссий (ими по традиции подменяли более объективный Протокол оценки поставщика).

— Вы не боитесь остаться без друзей? — неожиданно подаёт голос один из трёх старших специалистов.

Моей фамилии, должности, суффикса вежливости он не называет. В переводе на простой язык — прямой вызов.

— Недавно книгу читал, — припомнив кое-что из предыдущей жизни, ностальгически вздыхаю. — Там фраза была: «Не бойся, когда ты один. Бойся, когда ты ноль». ¹

Тишина и напряжёнка сгущаются, их можно резать ножом.

— Игра слов по-японски не та, но в оригинале было изящно. — Разрядить атмосферу шуткой предсказуемо не получается.

«Секретный» чат взрывается лавиной критики в мой адрес. Часть её содержит достаточно конструктивные, с их точки зрения, идеи, как именно нужно призывать к порядку зарвавшегося варяга. Спущенного в отдел не пойми зачем, не пойми откуда и вопреки всем правилам.

Снабженческая логистика в полном составе производит быстренькую и секретную, как ей думается, переоценку обстановки. После этого участники второго чата задаются вопросом, не поднять ли ползунок будущих торгов со мной с трети оборота до примерно половины.

Десятая доля озвученного аудитору — «равная братская часть» — попыткам пересмотра не подвергается.

— За словоблудием не всегда удаётся скрыться от проблем, — вежливо замечает настойчивый старший специалист, демонстративно подкатывая манжеты.

Эдакий намёк на возможные перспективные проблемы.

— Остаться без друзей — далеко не то же самое иной раз, что остаться без работы. — Красноречиво кошусь на двери кабинета начальника отдела снабженческой логистики, сейчас пустующего. — Лично я знаю минимум одного человека из наших кругов, который без друзей обходился нормально, а вот без работы остаться не хотел.

— Я всё больше склоняюсь к мысли расценить вашу позицию как прямой вызов, Решетников-сан. — Заместитель Камамото что-то такое замечает в моих глазах и, тоже вопреки местной традиции, решает двигаться напролом. — Вы сейчас, поправьте если ошибаюсь, противопоставляете себя новому коллективу. Каким образом вы рассчитываете адаптироваться на непривычном для вас месте?

— Там, где мне приходилось трудиться раньше, существовало негласное правило. — И снова эта тишина в зале. — Лучший способ выжить в любых кадровых перетасовках — это честно, добросовестно выполнять свою работу в полном объёме.

— Неплохой вариант, — снисходительно кивает старший специалист, имеющий завидную самооценку. — Но иногда случаются подводные рифы — невидимые снаружи нюансы закрытых коллективов.