Как⁈ Как вернутся пара патрульных, если в обозримой видимости нет никакой патрульной машины⁈ Побегут рысью⁈ Не те расстояния, не тот рельеф.

Мысль можно было разбить на составляющие и проанализировать глубже, но даже поверхностного взгляда хватало, чтобы забить тревогу.

— Я — зарегистрированный в ассоциации… — начала было представляться адвокатской ипостасью борёкудан, но её перебил Такидзиро.

— Тревогу твоим, — он неопределённо ткнул большим пальцем за спину, где наверняка болталось сопровождение, предоставленное родителем. — Ряженые. Не мечи бисер перед свиньями.

Хафу каким-то образом сориентировался быстрее неё и преспокойно сообщил это вслух, затем захлопнул свою дверь снаружи.

Моэко очень хорошо знала, что делать в таких ситуациях. Не в конкретно нынешней компании, но общая схема, вбитая с детства отцом до автоматизма, не подвела.

Перегазовав за доли секунды, она сдала назад на два десятка метров — разрывая дистанцию, высвобождая пространство для маневра, выводя из потенциального столкновения самое слабое звено (себя).

Потом, не сводя глаз с дороги впереди, она поставила личный рекорд по сбрасыванию оговоренного сигнала на специальный номер Семьи, причём вслепую, поскольку на экран смартфона глянуть не было возможности. Вместе с тревогой и запросом помощи у Эдогава-кай в эфир ушло и текущее местоположение с точностью до нескольких метров.

Если вдруг Решетников будет проигрывать, её функция — оказать поддержку кузовом. В далёком детстве она была свидетелем сцены, когда двое сятэй Семьи таким образом отбились чуть не от десятка босодзоку: тот, что поздоровее, размахивал телескопической дубинкой и отбрасывал зазевавшихся противников по одному, а тот, что находился за рулём, ездил вперёд-назад прямо по тротуару и сбивал тех, в кого попадал, то передним, то задним бампером.

Потом ещё пришлось подключать полицию, чтобы из протоколов опроса свидетелей убрать автомобиль.

Моэко не убирала рук с руля, ног — с педалей, но ничего этого не понадобилось. Решетников тройку секунд где-то даже лениво покачался непредсказуемым бешеным маятником, пару раз мелькнули локти, колени — и пара «полицейских» вместе с одним из штатских замерли на асфальте в позе эмбриона.

Последний участник откровенно криминального квартета до последнего стоял и не вмешивался. Видимо, руководитель этой компании, подумала она.

Увидав, что кроме него никого не осталось, четвёртый со сноровкой профессионального иллюзиониста пошёл изображать вентилятор всё той же телескопической дубинкой, невесть как появившейся в его руках.

Моэко стиснула руль так, что, оказалось, пробила его поверхность ногтями.

Решетников опять изобразил кота, проносящего голову под ладонью хозяина, когда животное не хочет, чтобы его гладили.

Дубинка нападающего прошла мимо, причесала волосы метиса, описала теоретически безупречную дугу и пошла обратно, но поздновато: Такидзиро уже стоял вплотную к противнику, набросив левую ладонь на его затылок.

Миёси-младшая, будучи дочерью своего отца, одновременно сморщилась, свела вместе брови, закусила губу и злорадно хрюкнула — лично ей следующий такт танца был ясен заранее.

Решетников жёстко зафиксировал шею оппонента, затем локтем свободной правой руки коротко врезал снизу в подбородок, наверняка ломая челюсть и вышибая несколько зубов.

Даже из машины было видно, как ноги четвёртого резко ослабели, начав подгибаться в коленях.

Левая рука Такидзиро чужую шею не отпустила, успев дёрнуть на себя до потери нападающем равновесия.

Бах! Мужские лбы встретились с таким звоном, что слышно было здесь.

На ногах остался только хафу.

— Звони в полицию! — чуть запыхавшись, в два присеста выдал товарищ и бухнулся на колени, пачкая не самый дешёвый костюм.