— Почему вы сами не узнаете у родной внучки? Вас, в отличие от меня, она не считает ни чужим, ни уступающим ей по положению.

Хину про себя подумала, что в помещении стало на одного откровенного и отмороженного больше: в нашем обществе нужно иметь вполне определённый склад характера, чтоб ставить вопросы именно так. Причём если я себе могу позволить с высоты положения, думала пловчиха, то что стоит за имиджем Такидзиро, даже на ум не приходит.

Не должен бы простой хафу без диплома, из глухой рыбацкой деревушки на далёком побережье — вот так. Ещё и с патриархом-основателем.

Хотя подход местами рабочий, отметила она через секунду.

— Я отвечу тебе, — кивнул старший Хаяси. — В нашей семье устоялся определённый уклад. Хонока-тян, затевая проекты по своему усмотрению, не обо всех своих идеях докладывает на старте — так повелось не сегодня, можно считать сложившейся практикой. И я уже успел спросить её.

— А-а-а, — Решетников разочарованно вздохнул. — Она, видимо, вам прямо не ответила?

— Именно. Ни прямо, ни как-то иначе. Обставлено было как забота обо мне: лечись, дедушка, волноваться и забивать голову проблемами ни к чему. Всё равно бразды правления постепенно и неизбежно от вас переходят к молодым. Я справлюсь сама — вон, даже кредит твой закрыла.

— Но это же не совсем правда? — уточнил светловолосый.

— И снова ты прав. Когда живёшь на свете столько, сколько я… — Глаза патриарха вспыхнули иронией. — Поясню на примере. Моя мать часто говорила: «Муж только двери открывал с улицы, а я уже по звуку чувствовала: где он ходил, с кем и сколько пил, с какими женщинами после этого гулял».

— Ваша мать была очень мудрой и сильной женщиной. — Бесстрастно заметила Хину.

— С возрастом я всё больше понимаю, что видеть других глубже — удел всех стариков, — кивнул Хаяси.

Пловчиха про себя ухмыльнулась и не стала упоминать вслух о собственном деде.

— Возвращаясь к моей внучке. Такидзиро-кун, в разговоре с ней явственно слышалось, что она рассказывает не всё. — Продолжил старик. — Не врёт прямо, но, недоговаривая, заботой обо мне не ограничивается: там есть и какие-то другие причины. Что-то, о чём Хонока-тян не упомянула.

— Ваша вера в меня впечатляет. Если бы на вашем месте сейчас был кто-то другой, я бы поднял вопрос о манипуляции. — Светловолосой спокойно смотрел на деда финансистки.

— К чему лишние телодвижения? — тот так же спокойно развёл руками. — В мои годы иногда видно сразу, на что способен тот или иной человек. Рационального объяснения под этим нет, однако опыт за много лет подтверждает правоту из раза в раз. Я просто знаю, что ты сможешь выяснить у неё, если захочешь и действительно займёшься вопросом.

— Попытаюсь, — Решетников встал с кровати. — Спасибо, что вы с нами.

— Присоединяюсь, — без паузы добавила Хину.

— Один момент. — Такидзиро обернулся от двери. — Хаяси-сама, допустим, я своими инструментами определю её истинный и полный ответ на ваш вопрос. Как я докажу вам, что это правда, если рациональная подоплёка будет отсутствовать?

— Не до конца улавливаю смысл. — Патриарх озадаченно свёл брови. — Ты бы не мог как-то пояснить?

— Прямо в эту минуту вы сожалеете о поступке Хоноки-сан, примерно сорок процентов вашего ментального фокуса. Чистая эмоция. Ещё вы любуетесь Хьюгой Хину-сан — восхищаетесь про себя её спортивной походкой и тем, как она двигается. Параллельно вспоминаете супругу Хьюга Хироя, здесь без подробностей.

Пловчиха медленно повернулась, впиваясь взглядом в товарища.

— Говори дальше! — а старик оживился и заёрзал под одеялом, пытаясь переместиться из лежачего положения в полусидячее.