Решения после таких притворяшек, случалось, здорово озадачивали тех, кому он всё предыдущее время улыбался.

— Процессуальное соглашение, — безмятежно напомнил Такидзиро вслух.

Моэко выдохнула с облегчением — точно. Обиженная на весь мир сотрудница, встретившая их на входе, была зла, поэтому проговорилась — или наоборот, озвучила откровенно.

— Ваша секретарь, очаровательная Шори-сан, прямо обозначила, что речь именно о процессуальном соглашении, — повторил стажёр.

— Шори-сан, к сожалению, не моя секретарь, а всего суда, — поморщился Рико. — Красивая девчонка, но язык слишком длинный… Кто ещё слышал эту ремарку кроме вас?

Моэко в очередной раз набрала в лёгкие воздух для ответа, а светловолосый опять оказался быстрее:

— Оценочные суждения принимаются?

— Да.

— Рядом с ней двое её коллег по секретариату слышали точно.

— Ещё?

— С её громкостью разборчивость текст утрачивал в радиусе метров семи. Ближайший человек стоял дальше, хотя вестибюль и не пустовал.

— Точно?

— Точно. Мне ещё показалось странным: она как будто специально старается, чтобы услышали другие, поэтому напрягается и нервничает.

— На тему?

— Начнёт общаться со мной ещё громче — будет выглядеть идиоткой: зачем орать тому, кто стоит рядом? — Решетников беззастенчиво зевнул. — Ваша честь, камеры в зоне видеонаблюдения у входа работали, наверняка можно посмотреть запись, — он покосился на чужой монитор. — Правда, не знаю, есть ли доступ лично у вас.

— Вы всегда фиксируете такое количество второстепенных деталей? — судья удивлённо снял очки. — Или только здесь?

— С самого первого месяца в учебном центре министерства обороны — всегда и везде, — уверенно кивнул Такидзиро. — Специфика тамошнего образования. Если хотите, могу даже номера машин назвать, которые сейчас припаркованы у здания. А вы пошлёте своего ассистента и проверите.

Хозяин кабинета откинулся в кресле:

— Решетников-сан, у вас необычайная способность замечать детали. А теперь скажите мне: что вы видите в этой комнате? — на лице судьи проступило напряжение.

Вот и переход к делу подъехал, кивнула адвокат мысленно.

Товарищ ответил мгновенно:

— Старую школу. Традиции. Власть, скрытую под мягкостью.

— А ещё?

— Человека, который больше всего на свете хочет оставить всё, как есть.

У неё тоже что-то крутилось на подсознательном уровне, но так она бы не сформулировала.

— Очень наблюдательно. Однако у вас в глазах читается неоправданная уверенность, молодой человек. Возможно, потому что вы ещё не знаете, с чем связаны ваши проблемы.

— Разве не вы нам это объясните, Ваша честь? — невозмутимо парировал Такидзиро. — Не сочтите за вызов, однако у вас лицо человека, относящегося ко мне скорее хорошо, чем плохо. Рискну предположить — мнение было сформировано заочно, однако после личной встречи вы его не изменили.

— Эмоции судьи не должны влиять на ход процесса, — назидательно покачал головой старик.

Моэко напряглась: судья явно сделал для себя какие-то выводы, причём, возможно, да их появления. Сейчас он откровенно затягивал момент, чтобы заставить их идти по его правилам.

Светловолосый выбил легкомысленную дробь по столешнице и жизнерадостно распахнул глаза в немом вопросе.

Судья убрал очки в карман:

— Буду откровенен. Люди, связанные с принцессой Акисину, попросили меня создать вам… определённые неудобства.

— Принцесса Акисину? Ошибки быть не может? — уточнила Моэко.

Пришлось наплевать на этикет и приличия, вводная требовала ясности.