— Абонемент? — нахмурившееся лицо свидетельствует, что чья-то картина мира резко дала трещину. — Да кто из наших тебе его дал, простому стажёру? Хотя нет, они же все именные… Если лица нет в базе, тебя бы не пропустила система… Не заливай! Чего ты вообще добиваешься, Решетников?

— Даже не знаю, как продолжать этот разговор, — говорю, что думаю. — С одной стороны, с обладательницей такой внешности любому мужику хочется быть максимально корректным — это физиология, исключений нет…

— Скажи что-то новое, не эти ваши дебильные подкаты между ног! — стандартные отработанные аргументы, вылетают из неё на автомате, без участия новейших структур мозга (тех, которые именно что думают).

— … поэтому и врать не хочется. Но если сказать тебе сейчас правду, можно нарваться на резкий негатив, — продолжаю. — А с такой модельный внешностью на ровном месте ссориться неохота.

— Ты это о чём? — она подозрительно щурится.

— Ладно, лови. Хуже точно не сделаю, — ей, не себе. — Ты очень одинокий в душе человек. За твоим демонстративным антуражем благополучия, успешности и крутости на самом деле прячется растерянный ребёнок, образно. Которому регулярно не хватает внимания тех, кого он хотел бы считать близкими.

— Вылезай. — Холодно требует девица, решительно меняя и выражение лица, и настрой в голове. — Быстро. Решетников, у тебя получилось, что хотел: внимание моё ты привлёк, как никто другой!

— Ты кто? Будет гораздо проще, если я хоть примерно пойму, с кем имею дело.

— Решил затянуть прелюдию или издеваешься?! Может, хватит нарываться?! Я с тобой пока нормально разговариваю, не заметил?! А ну, вылезай! Можем ведь и иначе поговорить!

— Ничего себе, нормальный разговор. Даже страшно спрашивать, как тогда выглядит альтернатива.

* * *

За непродолжительное время до этого.

«Зайди срочно». Получив такое сообщение от Хоноки в не самом распространённом мессенджере, Ута поднялась и быстро пошла в секретариат финансов.

— Где?.. — в первом кабинете на шестерых Хаяси-младшую она не обнаружила.

Встревоженные подчинённые, стрельнув взглядами в сторону пустого стола шефини, дружно указали на дверь комнаты отдыха:

— Там.

Айтишница нахмурилась: если финансистка переместилась в защищённое от наблюдения помещение, но при этом не ушла из секретариата, значит, какие-то проблемы.

Она кивком поблагодарила персонал и через секунду плотно закрыла за собой дверь с противоположной стороны:

— Что стряслось?

Хаяси-младшая стояла возле панорамного окна между двух карликовых мандаринов на мини-газоне и смотрела на город. Не сказав ни слова, она протянула свой гаджет через плечо назад.

Ута прочла несколько последовательных сообщений от врачей из больницы и выругалась.

Хаяси Юто был переведён в реанимацию из терапии по причине обширного разрыва аневризмы.

— Какие шансы у него? Какие последствия для нас? — Уэки не была ни бездушной стервой, ни чужим человеком, которого личные проблемы семьи Хаяси не касаются.

Однако, оценив состояние подруги, Ута приняла осознанное решение: кто-то из двух сейчас должен превратиться в камень.

— У него ты видишь сама. — Хонока с каменным лицом ткнула в свой смартфон в чужих руках. — А для нас…

— Стоп! Отсюда, — айтишница подняла гаджет экраном от себя, — я не вижу никаких прогнозов: только диагноз и планы на три часа, включая операционное вмешательство.