– Вы понимаете, Паркер... Он помнит о щетке для волос и забывает о цилиндре... Он все время помнит о своих руках и делает один неосторожный шаг на линолеуме. И вот еще – черный и рыжий волосы. На всех шляпах только черные волосы, а на этом цилиндре – черные и рыжие. А теперь, чтобы окончательно убедить вас в своей правоте, – вот еще один рыжий волос с подушки, Паркер, которая лежала не так, как лежит обычно.

– Вы хотите сказать?.. – медленно произнес детектив.

– Я хочу сказать, – перебил его лорд Питер, – что кухарка видела не сэра Рувима Леви. Это был другой человек, который на пару дюймов ниже его ростом. Но он пришел сюда в одежде сэра Рувима и открылдверь ключом сэра Рувима. О, Паркер, мы имеем дело со смелым и хитрым дьяволом. Он надел ботинки сэра Рувима, его носки, его рубашку, короче говоря, все, что былона нем. А на руках у него были резиновые перчатки, которые он ни разу не снял. Он все сделал, желая, чтобы мы поверили, будто сэр Рувим спал в своей постели в тузлосчастную ночь. Он рискнул и выиграл. Прошел наверх, разделся, даже помылсяи почистил зубы, правда, не воспользовался щеткой для волос из опасения оставить на ней рыжие волосы. Он попытался представить, как Леви поступает со своей одеждой дома, и в одном случае – с туфлями – угадал, а в другом – с сюртуком, рубашкой и прочим – не угадал. Кровать тоже должна была выглядеть, как будто он спал на ней, и он, надев пижаму своей жертвы, улегся на нее. А ночью, скорее всего, между двумя и тремя, когда все спали, он встал, оделся в свою одежду, которую принес с собой, спустился вниз и ушел. Если бы кто-нибудь проснулся, он бы пропал, но он смелый человек и, видимо, привык рисковать. К тому же, он знает, что, как правило, никто не просыпается ночью... И никто не проснулся. Он открыл дверь, прислушался, нет ли на улице случайного прохожего или полицейского, и выскользнул наружу. Тихонько закрыв дверь, он быстро ушел прочь в своих резиновых калошах. Через несколько минут он уже рядом с Гайд-парк-корнер. Потом... – Лорд Питер помолчал. – Вот так это было, и, все поставив на кон, он выиграл. Или сэр Рувим Леви испарился, сыграв со всеми дурацкую шутку, или мужчина с рыжими волосами виновен в убийстве.

– Боже мой! – воскликнул детектив. – Вы так говорите...

Лорд Питер устало провел рукой по волосам.

– Мой друг, – проговорил он с чувством, – вы напомнили мне детские стишки. В них как раз речь идет о священном долге легкомысленных людей.

В Уайтхэвен жил один старик,

С вороной он плясать привык,

Но вдруг соседи стали кричать,

Негоже, мол, с вороной плясать,

И что? В Уайтхэвен был убит старик.

Все правильно, Паркер. Несчастный старый хрыч исчез... вот такая шутка... сам он, думаю, мухи не обидел... отчего шутка еще смешнее. Знаете, Паркер, а мне стало как-то все равно.

– Что "все равно"?

– Все "все равно". Пойдемте-ка лучше домой. Скоро ланч. А там можно в "Колизей".

– Вас никто не держит, – отозвался детектив. – Но вы забыли, что это моя работа, и я получаю за нее деньги.

– А я даже денег не получаю... Ладно. Что теперь? Как бы вы поступили, приняв мою версию?

– Я бы скрипнул зубами и начал все сначала, – ответил Паркер. – Во-первых, забыл бы о Сагге, во-вторых, тщательно проверил бы всех соседей. Обследовал бы их квартиры, выходы на крышу, побеседовал бы с ними о том, о сем, как бы между прочим вставив в разговор слова "труп" и "пенсне", и посмотрел бы на их реакцию.

– Да? – усмехнулся лорд Питер. – Меняемся делами. Вы занимаетесь тем, о чем только что сказали, а я отправляюсь в "Уиндхэм".