— Мы, француженки из Индианы, живем за счет нашего акцента, красавчик. Где еще горничная может заработать двести баксов в неделю и к тому же иметь кучу шмоток, которое хозяйка надела всего один раз?

— Обожаю «француженок», особенно из Индианы, — примирительно произнес я.

— Тогда держи язык за зубами, — предупредила она. — Я не хочу, чтобы Сузи Фабер разочаровалась в моем акценте. Договор?

— Это будет нашим табу, — пообещал я.

— Спасибо, дружок. — Она прищурилась и повнимательней осмотрела меня. На секунду я почувствовал себя старым автомобилем, выставленным на продажу. — Ладно! Когда стриптизерка тебе надоест, приходи ко мне — не пожалеешь. Со мной ты узнаешь, что такое настоящий секс.

Она помахала рукой и пошла вниз по лестнице.

Несколько секунд я стоял в нерешительности напротив закрытой двери, затем глубоко вздохнул и постучал. Ничего не произошло. Тогда я вошел в комнату и… мне показалось, что моя нижняя челюсть отвалилась до пола, устланного голубым ковром, таким пушистым, что в нем можно было спрятаться, как в джунглях. Это была спальня на все времена. Посередине стояла кровать, похожая на трон. Балдахин, расшитый золотыми нотами, позволял думать об этом чуде если не как о симфонии, то уж точно как о самом виртуозном джазе. Я смотрел на нее во все глаза, когда вдруг ниоткуда раздался мелодичный голос.

— Рик, сладкий, это ты?

— Это я! — вскрикнул я нервно. — А ты где, черт возьми?

— Я здесь, — нежно пропел голосок. — Видишь дверь с золотым сатиром?

Такую махину трудно было не заметить. Я подошел к двери , и нажал на самую интимную часть золотого фавна, вылепленного посреди панели. Она отодвинулась с глухим рокотом, словно скала.

Какую-то секунду я думал, что очутился прямо среди разнузданной оргии. Размышляя, что мне делать — извиниться и уйти или окунуться в нее с головой, я заметил, что все обнаженные фигуры навечно застыли в позах любви. Это были скульптуры! Они украшали не только стены. Голые гипсовые женщины и мужчины лежали и стояли на мозаичном полу вокруг огромного овального бассейна, из которого мне улыбалась живая голая Венера — бесподобная Сузи Фабер.

— Привет, Рик! — Она звонко рассмеялась. — Ты что так побледнел? Уверяю тебя — я не привидение!

— Теперь я понял, для чего жил так долго, — сказал я. — Но ответь мне, прежде чем я окончательно сойду с ума! Зачем тебе лезть в бассейн, если ты весь рабочий день принимаешь ванну?

Она показала острые белые зубки, созданные специально для того, чтобы нежно покусывать ими мочки ушей.

— На съемках они добавляют в воду крем для бритья. Создают пену. У меня потом чешется кожа и кое-где появляются красные пятнышки. Вот, посмотри!

Она вытянула передо мной умопомрачительную — без единого пятнышка — аппетитную ляжку.

Раздался странный, скрипучий звук — оказывается, это я закашлялся.

— Хочешь выпить, Рик? — заволновалась Сузи.

— Нет-нет, не сейчас, — торопливо проговорил я.

— Да это рядом, у тебя за спиной. — Ножка махнула в направлении скульптурного ансамбля, центром которого была фигура Бахуса. — Налей и мне бокал рома.

Я послушно пошел к «бару», как вдруг быстро отпрыгнул в сторону. Ну и дурак, позволил коварной стриптизерке заманить меня в ловушку! Я услышал веселый смех Сузи и понял, что голый Лерой не собирается нападать на меня. Он был вылеплен из гипса.

— Отлично, да? — хохотала Сузи.

Приглядевшись к статуе, я задал естественный вопрос:

— А почему Лерой тут с конским хвостом? Намек на то, что он жеребец?

— Скульптура символизирует влечение, — объяснила Сузи.