— Тебе понравилось лето в Коннектикуте? — спросил я, открывая дверь, но глядя на Марси.

Ее лицо на секунду побелело.

— Она… Она рассказала об этом? — прошептала Марси, уставившись на меня.

— Не очень подробно, — признался я. — Но суть я схватил.

— Она всегда была сучка, но только теперь я поняла, какая же она все-таки гадина!

Я вышел из кабинета и мягко закрыл за собой дверь, чтобы не видеть перекошенного злобой лица Марси Робинс. Можно было не спрашивать ее, ненавидит ли она Барбару Дюн, — ответ у меня был перед глазами.

2

Офис доктора Рейнера находился в самом центре Бульвара Заходящего Солнца — вполне подходящее местечко!

Дверь была открыта, и я вошел, с удивлением и надеждой. Большая гостиная с пушистым белым ковром посередине к тому располагала. Вдоль стен стояли уютные диваны и кожаные кресла.

В соседней комнате раздался шорох, и я но стал на этот раз тратить время на излишнее проявление вежливости, а прошел прямо туда.

Шорох издавали бумажные листы, которые перебирала женщина, сидящая за письменным столом. Поразительно! В этом деле о загадочном докторе Сексе все будто сговорились мне помогать с самого начала.

Полногрудая брюнетка с лицом Мадонны, но в стальных очках, посмотрела на меня и произнесла глубоким контральто:

— Да?

— Вы, наверное, секретарша доктора Рейнера? — спросил я.

— Нет. — Она грустно улыбнулась. — Его вдова.

— Извините, миссис Рейнер, — пробормотал я.

— Не смущайтесь. Я пытаюсь навести порядок в письменном столе. Мой муж был такой рассеянный! А ведь все эти бумаги касаются его клиентов.

Нельзя было упускать такую возможность.

— Меня зовут Рик Хольман, и я представляю интересы этих самых клиентов, миссис Рейнер. Одного из них волнует судьба магнитофонной записи…

— Не может быть! — Она закрыла лицо руками. — Ну надо же, еще один! Вы уже третий человек, который обращается ко мне с тем же вопросом. Всех волнуют сегодня исключительно магнитофонные пленки! Боюсь, повторю то же самое, что и остальным: мой муж использовал записи во время работы и хранил их здесь, в своем столе. Но я не могу найти.

— Это плохо, — сказал я. — Мой клиент взбешен.

— И двое предыдущих тоже, — сухо заметила она. — Я так понимаю, мистер Хольман, что вы частный детектив или что-то в этом роде.

— Что-то в этом роде, — согласился я.

— Насколько могу судить, исчезнувшие пленки Хермана уже появились в совершенно другом месте.

— Вы очень проницательны, миссис Рейнер.

Ее черные глаза посмотрели на меня с любопытством.

— Не надо нападать на меня, мистер Хольман. Я не имею понятия, что на этих пленках, но, наверное, в чужих руках они могут стать динамитом. Судя по вашему лицу, динамит вот-вот взорвется. — Она положила ладонь на кипу бумаг. — Мне жаль, что мой муж был неаккуратен.

— Возможно, он не ожидал такого конца — своего и пленок, — предположил я. — Не такого скорого, по крайней мере.

— Очевидно, кто-то украл пленки после его смерти, — подбросила она мне идею.

— У вас есть подозрения?

— Нет. Но мы можем обсудить это вместе, мистер Хольман. — На ее лице мелькнула улыбка. — Только не здесь. Вы не хотите где-нибудь выпить со мной?

— С громадным удовольствием, — ответил я.

Через пятнадцать минут мы сидели в полутемном баре и попивали прохладный бурбон.

— Мой муж сделал много нехорошего в жизни, мистер Хольман, — сказала вдова. — Но мне не нравится, что и после смерти он несет людям одно зло.