Так они решили, а я исполнил. Вампир, в коего превратился дон Франсиско, был положен в прочный ящик, окованный железом, и я, с Педро Катаньо и упомянутыми выше верными людьми, отвез его на корабле в Панаму, а затем по суше в Портобело, а уж оттуда, опять на корабле, на один из вест-индских островов, чье название мною навсегда забыто. И там, вдали от берега, среди диких безлюдных гор, мы предали тело губернатора земле, прикрыли могилу плитой с выбитым на ней крестом и сложили из камней часовню.

    И это все о моем несчастном господине.

    Miserere, Deus, secundum magnam misericordiam tuam… [21]

    Эпилог

    Интернациональный долг был выполнен, так что мы с ласточкой заслужили отдых и скромные развлечения. Из Апакундо мы возвратились в Куманаягус, а оттуда – в Гавану, где я был представлен к какому-то ордену, очень красивому, в виде рубиновой звезды с наложенным на нее профилем команданте из чистого золота. Заслуги Анны тоже не остались без внимания – ей подарили набор черепаховых гребешков в серебре, точно такой же, каким она восхищалась в музее Апакундо. Несомненно, к этому приложил руку дон Луис, познавший многие стороны жизни, а потому способный читать в женских сердцах как в раскрытой книге.

    Под его водительством мы осмотрели Старую Гавану. Это не самый древний город на планете, младше Москвы, но все же постарше Питера на пару веков и много живописнее, чем Сочи. Тут есть старинные крепости Эль-Кастильо по обе стороны бухты, форты с зубчатыми стенами и мощными башнями, батареями чугунных пушек и бывшим губернаторским дворцом, где разместился теперь Национальный музей. Есть главная площадь Плаза де Амос с прилавками букинистов и книжными развалами и другая площадь, что прозывается Болотной, и там стоит собор Непорочного Зачатия, где был похоронен Христофор Колумб – только теперь там его нет, ибо прах великого мореплавателя перевезен в Испанию. Есть бульвар Прадо и набережные с пальмами, обветшавшими дворцами и виллами в колониальном стиле, фонтанами и бронзовыми львами. Есть великолепный театр на улице Сан-Хосе, лавочки для туристов с лампами, статуэтками, картинами, трубками и сигарами в расписных ящичках, есть старые авто, американские и советские, каких уже не увидишь в Москве, есть пляжи, парки, высотные здания и мемориал Хосе Марти. Мы побывали всюду, даже прокатились в поезде, который тащил древний паровоз с дымящейся трубой. Ласточка была в восторге.

    Но между работой и отдыхом есть нечто общее: тому и другому приходит конец. И мы, вкусив всех прелестей Гаваны, распрощались со старым археологом, с бравым полковником Кортесом и капитаном Мигелем Аррубой. Распрощались с узкими улочками Гаваны, с пальмами и пляжами, с ароматом табака, цветов и солеными морскими запахами, с черноглазыми красотками, кубинским ромом и страстными мелодиями румбы. Что же мы увозили с собой? То, что не спрячешь в чемоданы, то, что хранится в сердце и душе, – воспоминания. Память о горах Сьерра-Гранде-Оковалко, о каньоне Сигуэнца, о могиле под плитой с высеченным крестом и о человеке, прах которого вернулся к месту вечного упокоения. О последней милости судьбы, оказанной дону Франсиско… Не самая плохая участь – лежать в горах прекрасного острова, в земле, омытой теплыми морями…

    Воспоминания, воспоминания! Вот самое драгоценное, что можно забрать с собой, думал я, сидя в салоне самолета.

    Лайнер начал разбег, мелькнули за иллюминатором пальмы, дома, цветущие кусты, затем перед нами распахнулось голубое небо.