– Это та самая земля? – спросил я.

– Да.

– Она больше не твоя…

– Только теоретически, советник, – сказал он, снова садясь за руль.

– Мне казалось, ты отдал свой ключ Герзону.

– Но сохранил дубликат. – Джей медленно поехал вперед. – Всегда имей дубликат – может пригодиться.

Дорога нырнула в еловую рощу, потом снова выбралась на открытое место. Джей наклонился к ветровому стеклу и пристально вглядывался в темнеющие поля.

– Ну где же он, черт побери?!

Несмотря на снег и темноту, я уже понял, что мы находимся на территории заброшенной фермы. Чуть вдалеке виднелись массивные хозяйственные постройки и пара старых тракторов. Джей изо всех сил крутил руль, огибая ямы и выбоины.

– О дороге, похоже, никто так и не позаботился, – проворчал он.

– Ты знаешь эти места?

– Я здесь вырос!

– Прямо здесь, на этом участке?

– Точно, – подтвердил он. – Смотри лучше, может, увидишь следы.

Но я ничего не видел. Поля по сторонам дороги лежали как нетронутые белые простыни. Мы миновали покосившийся сарай, в котором когда‑то помещался насос оросительной системы, штабель ржавых труб и три дерева, росших одно за другим. Ветер пригоршнями швырял в ветровое стекло снеговую крупу, и мне стало холодно при одной мысли о том, что придется вылезать из теплого салона машины наружу.

– Далеко отсюда до берега? – спросил я.

– Футов пятьсот – шестьсот.

В конце проселочной дороги стоял у обочины потрепанный фермерский грузовик; за ним поблескивала и чуть светилась во мраке широкая полоса воды – пролив Лонг‑Айленд‑Саунд. Грузовик оказался довольно большим, с двойными колесами сзади; размером он был с муниципальный мусоровоз, а его похожий на стальной лоток кузов был до краев засыпан картофелем. Дверца со стороны водителя отсутствовала. При нашем приближении из кабины выскочил какой‑то человек; он сразу направился к джипу, и я узнал Поппи, который на ходу прихлебывал кофе из бумажного стаканчика.

– Где Хершел?! – крикнул Джей, отпустив стекло.

Поппи лишь помотал головой, словно вопрос показался ему неуместным.

– Вылезай, Джей, худо дело.

От этих слов меня едва не затошнило, но я все же выбрался вслед за Джеем в холодный, ветреный мрак. Поппи уже шагал к обрыву, за которым плескалось море.

– Будь осторожнее, – предупредил меня Джей и взял меня за плечо. – Здесь футов двести, не меньше.

Резкий ветер налетал со стороны океана и, наткнувшись на склон, взмывал по нему вверх, так что, когда мы оказались на гребне, снег летел нам прямо в лица, даже когда мы опускали головы к земле. Поппи включил фонарик и осветил следы похожих на тракторные покрышек, которые переваливали через гребень и уходили вниз.

– Вот здесь он сорвался.

Джей, вытянув шею, вглядывался в темноту внизу:

– Думаешь, он погиб?

Поппи пожал плечами:

– Если он работал днем, пока было светло, значит, он там уже часов восемь… – Он наподдал ногой холодный песок. – Должно быть, из‑за этого долбаного снега он не заметил обрыва.

– Когда ты его нашел? – спросил Джей.

– Вечером, часов в десять.

Это было похоже на правду. Поппи, насколько я помнил, появился в Кубинском зале уже далеко за полночь.

– Водитель был жив? – в ужасе спросил я.