– Возьми его за руку и попробуй согреть.

– Ты спятил?

– Да, я спятил.

– Я не собираюсь ручкаться с мертвецом.

– Но иначе я не смогу сдвинуть его с места!

– Почему бы не позвонить в полицию?

– Не могу, советник, – ответил Джей негромко, но твердо. – Просто не могу, и все.

Мне пришло в голову, что, пока он здесь возится, я мог бы вскарабкаться по песчаному склону и – если Джей оставил ключи в замке зажигания – сесть в джип, выгрузить коробку с деньгами и уехать. На Манхэттене я бы оставил машину на первой же стоянке, а сам отправился к себе на квартиру. Я бы поднялся на свой этаж, отпер замок, запрыгнул в постель и, пожелав самому себе спокойной ночи, до утра смотрел бы сны о Сельме Хайек. Я действительно мог это сделать. И я мог сделать это только сейчас.

Но я остался на месте. Вместо того чтобы удрать, я сжал теплыми ладонями огромную, холодную кисть мертвеца, казавшуюся твердой как камень. Мысленно сосчитав до тридцати, я несколько раз хлопнул в ладоши, чтобы согреться, и попробовал снова. После нескольких подобных попыток мои руки совершенно окоченели, но Хершел и не думал оттаивать. Нет, подумал я, не затем я учился в Йельской школе права, не затем угробил лучшие годы, работая по семьдесят часов в неделю, не затем говорил «да» Элисон, чтобы теперь пожимать руку трупу. То, что происходило сейчас, было настоящим безумием, и я понимал это лучше, чем кто бы то ни было, однако мой мозг независимо от меня продолжал работать над проблемой, пытаясь найти решение.

– У Поппи был кофе, – припомнил я. – Он сказал – у него в грузовике есть термос с горячим кофе.

– Верно! – выкрикнул Джей. В считанные секунды он взбежал вверх по склону и вернулся; не успел я и глазом моргнуть, как он уже лил кофе из большого термоса прямо на руку Хершела. От руки повалил пар, ясно видимый в луче фонарика.

– Это должно сработать! – сказал Джей и яростно потряс рычаг переключения передач. Потом он снова стал лить кофе.

– Есть! – воскликнул он через минуту и отвел рычаг в сторону. Теперь одеревеневшая рука Хершела указывала куда‑то в пустоту, но между мертвым телом и рулем трактора почти не оставалось свободного места. Перешагнув через Хершела, Джей с трудом втиснулся в это узкое пространство и почти сел на колени мертвеца.

– Хершел, старина, прости… – пробормотал Джей. – Вот если бы ты не был таким толстым… – Он повернул ключ зажигания. Ничего. Джей попробовал снова, и я услышал серию резких щелчков.

Джей негромко чертыхнулся, слез с Хершела и, спустившись по лесенке вниз, открыл вмонтированный в нижнюю ступеньку ящик с инструментами.

– Наверное, он оставил включенными фары, – сказал Джей, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Аккумулятор почти полностью разряжен.

Из инструментального ящика он достал небольшой баллончик, похожий на аэрозольную упаковку краски, потом лег животом на капот и, несколько раз нажав на распылитель, перекачал содержимое баллона в металлический патрубок, похожий на трубу дымохода.

– Эфир, – пояснил Джей. – Прямо на стартер. Искру дает – будь здоров!

Он швырнул баллон обратно в ящик с инструментами и достал жестяную флягу чуть поменьше размером. Увязая ногами в рыхлом песке, Джей обошел трактор спереди, держась для равновесия за зубья погрузочного ковша; при этом мне показалось, что, несмотря на молодость и отменную физическую форму, Джей движется с большим трудом. Отвинтив крышку топливного бака, находившуюся между ступенек с другой стороны кабины, он опрокинул флягу над его горловиной и даже постучал по донышку.