Неважно, что я там никогда не был, - все равно проще, чем про Театр на Юго-Западе.

    Ну, значит, он сидит в зале и бормочет себе под нос... скажем, вот так:

    Черно-белые тени на экране - а мне кажется, я все время говорю с тобой.

    Твои рыжие волосы чуть вспыхивают в луче проектора, отраженном от белой плоскости, - и твоя кожа еще белей, чем в моей памяти.

    Мне кажется, я зову тебя по имени: "Л и са, Л и са..." но на самом деле я не открываю рта.

    Твое имя всегда казалось мне дурным каламбуром.

    Фильм называется "Возвращение фройляйн Фукс". Октябрь 2007 года, ЦДХ, программа Музея кино. Что-то вроде: "Немецкий кинематограф: преодоление звукового барьера".

    Претенциозное название, правда?

    Если честно, с тех пор как их выгнали из старого здания, я ни разу не был на показах Музея кино. Не хотелось приходить - как не хочется идти в новую квартиру к старому другу, которого не видел много лет, не звонил, не писал... только иногда, проезжая его станцию, вспоминаешь, как сидели на кухне, смотрели по видику "Апокалипсис", "Седьмую печать", "Забриски-пойнт"... редкое хорошее кино, которое удавалось найти в Москве на видео.

    Не хочется идти к нему в новую квартиру; невозможно представить его постаревшим, располневшим, седым. Вдруг все, что я заботливо хранил столько лет, развеется, как сигаретный дым в старых нуарах?

    Помнишь, ты снимала квартиру и хозяйка запрещала убирать черно-белые семейные фотографии в узких медных рамочках? Тогда, в бледном утреннем свете, я увидел эти лица: они смотрели на нас, будто зрители - на экран.

    У них был уставший взгляд, и я удивился: неужели им могла наскучить твоя смущенная улыбка, лисий проблеск волос, сияющая белизна обнаженного тела? Неужели самый прекрасный фильм приедается, если ты обречен смотреть его день за днем?

    Я с горечью подумал, что в этом фильме я - один из многих, актер второго плана, проходной персонаж, даже не камео, скорее - статист.

    Я вспоминаю твою спальню - и не могу представить тебя в какой-нибудь новой квартире. Ни тебя, ни Стаса, ни Вадима... Пусть уж все останутся в памяти как были - в комнатах, не тронутых евроремонтом, с обшарпанными оконными рамами, доживающей свой век совковой мебелью. Надписанные от руки видеокассеты, громоздкий телевизор, стопка пятидюймовых дискет, аудиодвойка... никаких айподов, mp3 и DVD.

    Знаешь, я хочу сказать тебе, что с возрастом новое привлекает все меньше. Вечный герой-неудачник старого фильма-нуар, я - всего лишь маленькая мушка. И чем лететь на яркий свет электрической лампы, лучше навек застыть в янтаре.

    Рыжем, как твои волосы, глубоком, как твои глаза.

    А это - не перебор? Не слишком пафосно? Герой, конечно, довольно неприятный персонаж, зануда, эгоцентрик, эскапист - но все-таки не до такой степени карикатурный. То есть в разработке сюжета не удастся удержаться от роковых страстей, но надо постараться не перегнуть палку.

    Пусть, например, он смотрит какой-нибудь нуар - и это подготовит читателя к неправдоподобности всей истории, которая неясно, случилась ли на самом деле.

    Постой-постой, говорю я себе, мы же только что отправил его на немецких экспрессионистов. Ну, ничего, как-нибудь выкрутимся, чего-нибудь придумаем. Поговорим еще немного про Музей кино - для большей элегичности, - а потом и фильм сочиним.

    Да, Музей кино был мне тем самым другом, в чью новую квартиру избегаешь идти до последнего.