Энди, рулящий с беспечностью человека, которого совершенно не волнует, получит ли его автомобиль лишние вмятину-другую, поинтересовался:

– Я уже выехал на Кольцевую?

– Да. Скоро мы пересечем реку и повернем...

– Какую реку?

– Потомак,– с удивлением отозвалась Энн-Мэри.

– А, ну да, Потомак.

– Я что-то слышал про нее,– поделился с заднего сиденья Джон.

– Я хочу, чтобы мы въехали в город с юга,– пояснила Энн-Мэри.– Это самый быстрый способ добраться до «Уотергейта». Поэтому нам придется переехать реку дважды.

– Энди, ты просто обязан представить эту девушку Стэну Марчу,– заметил Джон.

– Я подумал о том же,– признался Энди и, заметив вопросительно поднятую бровь Энн-Мэри, пояснил.– Это наш общий друг, которого больше всего на свете интересует, как быстрее всего попасть из пункта А в пункт Б.

– И как, успешно?

– Иногда Стэн склонен к крайностям. Это и есть твоя река?

– Да. Теперь нам нужен поворот на бульвар Мемориала Вашингтона.

– Мемориал Вашингтона? Его действительно видно отовсюду?

– Через некоторое время ты перестаешь обращать на него внимание. Разве что так, самую малость, как на грузовик с платформой на параде в честь Дня Независимости. А вот и наш поворот!

Движение было очень затрудненным: отчасти из-за воскресного дня, но в основном из-за туристов. Судя по номерным знакам, здесь были автомобили со всех Штатов. Их владельцы еще не догадывались, в какой ад они угодили. Энди уверенно лавировал между машинами, водители которых пытались перестраиваться из ряда в ряд, одновременно сверяясь с картами.

– Теперь нам нужно на мост Фрэнсиса Скотта Ки,– скомандовала Энн-Мэри.

– Ты меня не разыгрываешь?

– Вовсе нет. Вон, видишь указатель?

Энди свернул, и они вновь пересекли Потомак, на этот раз в северном направлении. Перед ними раскинулся город Вашингтон, напоминающий собственный макет почти в натуральную величину, решение о достройке которого никак не могли принять проектировщики.

Дальше все стало еще запутаннее.

– Кто такой Уайтхерст? – спросил Энди, сворачивая по стрелке «Маршрут 29. Шоссе Уайтхерст».

– Президент, после Гровера,– уверенно ответствовала Энн-Мэри.– Ни в коем случае не сворачивай с 29-й трассы. Особенно на 66-ю!

– Прошвырнемся по трассе 66! – пропел Энди.

– Не в этот раз. Шестьдесят шестая проходит под «Уотергейтом». И не сворачивай на 25-ю улицу. Нам нужна следующая, 24-я.

– Я думал, что за 25-й должна идти 26-я,– заметил Энди.

– Не всегда.– Энн-Мэри подождала, пока Энди повернет, и показала.– Вон туда под углом идет улица Нью-Гэмпшир, нам туда.

– Как скажешь.

Они притормозили на светофоре, и Энди принялся изучать уличные указатели.

– Это что, Первая улица?!

– Нет, это Ай-стрит. В Вашингтоне все улицы, идущие с севера на юг, обозначаются цифрами, а с востока на запад – буквами.

– Мы сейчас торчим на Нью-Гэмпшир. Что это значит?

– Название шоколадного батончика.

Энди задумчиво кивнул.

– Держу пари, что наверняка в это даже вложен какой-то смысл.

Загорелся зеленый, и они тронулись дальше.

– Сверни направо на Вирджинию.

– Еще один батончик?

– С другой начинкой.

– Когда-нибудь ты поподробнее расскажешь мне про все эти названия,– решил Энди и вновь остановился на светофоре.

– В Вашингтоне направо можно сворачивать на красный свет,– сообщила Энн-Мэри. Загорелся зеленый.– Или на зеленый.