Другие женщины тоже задавали подобный вопрос… задавали бесчисленное количество раз. Но она требовала честности. Он не отвел взгляда.

– Да. Желаю.

– Но откуда мне знать, говорите ли вы правду? Я знаю, мужчины часто лгут, когда их об этом спрашивают.

Она была совершенно права. У него не имелось доводов для защиты своего пола.

Зато наглядный факт скажет больше, чем любые клятвы.

Поэтому он поймал ее руку и потянул вниз. Наконец ее ладонь легла на его жаждущую плоть.

Ее глаза стали огромными.

Он сухо усмехнулся:

– Вот это не лжет.

Пенелопа напряглась, но он заметил – определенно заметил, – что она не попыталась отнять руку.

Наоборот. Тепло ее ладони проникало сквозь ткань брюк, и легкое прикосновение пальцев неожиданно стало невыразимой пыткой, почти лишившей его разума.

– Это повторяется каждый раз, когда я вас вижу. Когда вы близко.

Она инстинктивно прильнула к нему. Опустив голову, он выдохнул в ее полураскрытые губы:

– Особенно когда вы близко.

Он снова стал целовать ее, пытаясь убедить в том, что не солгал ни одним словом.

И когда она вцепилась в его плечи, а дыхание участилось и стало прерывистым, он подхватил ее на руки и понес через всю галерею в безлюдную гостиную. Упал в большое кресло, усадил ее к себе на колени и удивился, услышав ее тихий смех. Смех, который мгновенно замер, едва он наклонился над ней. Несколько мгновений она смотрела на него, прежде чем ее ресницы медленно опустились в откровенном приглашении. Тогда их губы снова слились в поцелуе.

Ее рука скользнула к его затылку. Она жадно целовала его и, кажется, требовала большего. Губами, языком, руками она побуждала его показать всю силу желания. И он делал для этого все. Его рука погладила ее щеку, стройную шею, скользнула от ключицы к холмикам грудей. Крохотный сосок затвердел под его ладонью, натягивая тонкий шелк лифа. Он страстно мечтал расстегнуть ряд маленьких перламутровых пуговок, чтобы коснуться ее, попробовать на вкус, но в мозгу уже звучал предостерегающий голос.

Захваченный этим неповторимым моментом страсти, он не сразу понял и расшифровал послание.

Жажда знаний – вот цена Пенелопы Эшфорд. Если он выдаст слишком много и слишком поспешно…

Ему вдруг стало ясно, как действовать дальше. Она женщина, для которой знания и факты, а также опыт – важнее всего и неотразимо ее притягивают. И он был готов научить ее всему, что она захочет усвоить.

Но, как любой опытный наставник, он должен получить власть над ученицей. Соблазнить ее ответами на первый вопрос и искушать перспективой ответа на все последующие.

Поэтому когда он сквозь платье сжал пухлый холмик у развилки бедер, а она ахнула и затрепетала, он сказал себе: довольно!

Невидимый тактик в его мозгу приказал отступить, напоминая об истинной цели.

Ее глаза открылись. Он сел и помог ей встать.

Прежде чем у нее нашлись слова для очередного вопроса, он объяснил:

– Это лишь вкус того, что такое истинное желание, по крайней мере желание между вами и мной. Если хотите знать больше, буду счастлив научить вас.

В его голосе отчетливо звучали вопросительные нотки. Пенелопа едва удержалась, чтобы не высказать все, что думает о его хитростях: она слишком хорошо понимала, чего он добивается.

Однако…

Она действительно хотела знать. Знать гораздо больше, чем сейчас.

Улыбнувшись, она пожала плечами и направилась к ведущей в зал лестнице.

– Я подумаю.

Ночь тянулась невыносимо медленно. Пенелопа металась и ворочалась с боку на бок, не в силах понять, почему не может спокойно уснуть, несмотря на знакомое окружение, привычный уют и теплую комнату.

До сих пор ее жизнь была такой упорядоченной, что она засыпала, едва ложась в постель.