Президент снова повернулся к инженеру:

– Итак, я еще раз спрашиваю, вы сможете закончить работы без него?

– Да, сайид раис, уверен, мы сможем. Кое‑какие из его расчетов понятны лишь ему самому, но еще месяц назад я посадил наших лучших математиков за их расшифровку. Они разберутся. Остальное сделают инженеры.

Хуссейн Камиль бросил на своего заместителя предостерегающий взгляд. Теперь, друг мой, тебе лучше не отступать от своих слов.

– Где он сейчас? – спросил президент.

– Он улетел в Китай, сайиди, – ответил шеф разведки Убаиди. – Он пытается купить третью ступень для ракеты «Аль‑Абейд». Увы, у него ничего не получится. Он должен вернуться в Брюссель в середине марта.

– Там есть наши люди? Надежные люди?

– Есть, сайиди. В Брюсселе я не спускаю с него глаз уже десять месяцев. Именно так мы узнали, что в своем офисе он принимает израильские делегации. Есть у нас и ключи от его квартиры.

– Тогда это нужно сделать. Когда он вернется.

– Сделаем безотлагательно, сайид раис, – ответил Убаиди, уже вспоминая своих четырех агентов, которые ведут круглосуточное наблюдение. Один из них не раз выполнял такую работу.

Абдельрахман Мойеддин. Надо будет поручить ему.

Трех шефов служб безопасности и доктора Саади отпустили. Остальные пока остались. После долгой паузы Саддам Хуссейн обратился к племяннику:

– И еще один вопрос. Когда все будет готово?

– Меня заверили, к концу года, Абу Кусаи.

Будучи довольно близким родственником президента, в узком кругу оставшихся Камиль мог обращаться к нему чуть более фамильярно. Абу Кусаи значит «отец Кусаи». К тому же не мешало лишний раз напомнить, кто является членом семьи президента, а кто нет. Президент ворчливо сказал:

– Нужно будет особенно тщательно подобрать место. Совершенно новое место, неприступную крепость. Любой существующий объект не подойдет, как бы засекречен он ни был. Новое, тайное место, о котором не будет знать никто. Никто, кроме ничтожной кучки посвященных, а в нее войдут даже не все присутствующие. Это будет военный объект, не гражданская стройка. Вы сможете обеспечить выполнение этих условий?

Генерал Али Мусули, командующий инженерными войсками, выпрямился и, уставившись в грудь президенту, отчеканил:

– Почту за честь, сайид раис.

– Поручите руководство объектом лучшему, самому лучшему офицеру.

– Есть такой человек, сайиди. Полковник. В военном строительстве и маскировке лучше его не найти. Русский инструктор Степанов сказал, что более способного ученика у него не было.

– Тогда приведите его ко мне. Не сюда, через два дня в Багдад. Я сам дам ему задание. Этот полковник, он хороший баасист? Предан партии и мне?

– Беззаветно предан, сайиди. Он с радостью отдаст жизнь за вас.

– Полагаю, что так поступил бы любой из вас. – Президент помолчал, потом вполголоса добавил: – Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Последняя фраза у всех отбила охоту продолжать обсуждение. К счастью, тема была исчерпана.

Доктор Джерри Булл вернулся в Брюссельиз Китая 17 марта, вернулся измотанным и подавленным. Коллеги решили, что депрессия шефа вызвана провалом его миссии, но дело было не только в этом.

Больше двух лет назад, еще во время первой поездки в Багдад, Булл дал себя убедить – прежде всего потому, что сам хотел верить в это, – что и ракеты, и суперпушка нужны иракскому правительству для выведения на орбиту небольших спутников с приборами.