Второй оператор заглянул в открытую дверь.

– Что случилось?

– Зови Стива и Саймона. «Черный Медведь» выходит на связь. Срочное сообщение.

Оператор ушел. Мартин выждал пятнадцать минут, потом передал подготовленное сообщение.

Пакетный сигнал приняла не только эр‑риядская радиостанция. Частично его успела перехватить и другая антенна спутниковой связи, установленная на окраине Багдада и непрерывно сканировавшая весь диапазон сверхвысоких частот. Сообщение Мартина оказалось настолько длинным, что даже передача пакетного сигнала заняла четыре секунды. Иракские радисты уловили вторую половину сигнала и определили радиопеленг.

Как только сигнал был передан, Мартин разобрал радиопередатчик и спрятал его под плитами пола. Он едва успел положить на место последнюю плиту, как услышал шуршание гравия. Это был муж русской кухарки. У него сегодня было особенно хорошее настроение, и он не поленился пересечь весь двор, чтобы предложить садовнику болгарскую сигарету. Мартин принял ее с низкими поклонами и с бесконечными «шукран». Гордый своей щедростью русский вернулся в дом.

Бедняга, пожалел он садовника, разве это жизнь?

Оставшись один, «бедняга» принялся писать убористой арабской вязью на листке тонкой бумаги, которую он хранил под своим соломенным тюфяком. В эти же минуты гений радиоперехвата майор Зайид склонился над крупномасштабной картой города, обращая особое внимание на район Мансур. Закончив расчеты, он дважды проверил результаты и только после этого позвонил в штаб‑квартиру Мухабарата бригадиру Хассану Рахмани. От обведенного зелеными чернилами квадрата в Мансуре штаб‑квартиру отделяло не больше пятисот ярдов. Зайиду было приказано явиться к четырем часам.

В Эр‑Рияде Чип Барбер, размахивая компьютерной распечаткой и ругаясь так, как он не ругался уже лет тридцать, с тех пор как распрощался с морской пехотой, возбужденно вышагивал по главной гостиной виллы.

– Нет, что он себе позволяет, черт бы его побрал? – требовал он ответа от двух британских коллег, сидевших в той же гостиной.

– Полегче, Чип, – урезонивал его Лэнг. – Мартин чертовски долго сидит в самом логове Саддама. Он в сложном положении. Плохие ребята уже напали на его след. По всем правилам мы должны были бы немедленно его отозвать.

– Да, знаю, он молодец, но он превышает свои полномочия. Мы оплачиваем всю эту игру, не забыли?

– Нет, не забыл, – ответил Паксман. – Но Мартин – наш человек, который находится в глубоком тылу противника. Если он решил остаться, то лишь для того, чтобы закончить свою работу – не только для нас, но и для вас.

Барбер немного поостыл.

– Три миллиона долларов. Что, черт возьми, я скажу Лэнгли? Что на этот раз он предложил Иерихону еще три миллиона зеленых за достоверную информацию? Этот иракский засранец должен был дать нам абсолютно достоверные сведения и в первый раз. Судя по тому, что нам доподлинно известно, не исключено, что он водит нас за нос и просто хочет побольше заработать.

– Чип, – сказал Лэнг, – речь идет об атомной бомбе.

– Может быть! – прорычал Барбер. – Может быть, речь идет об атомной бомбе! Может быть, Саддам успел наработать достаточно урана! Может быть, он успел сделать проклятую бомбу! А на самом деле мы ни черта не знаем, кроме расчетов каких‑то ученых и хвастливого заявления самого Саддама – если только Саддам действительно говорил что‑то подобное. Черт возьми, Иерихон – наемник, ему ничего не стоит соврать.