Он так и не понял, где и когда именно пересек границу. На десятки и сотни миль вокруг были одни и те же скалы и пески, камни и осыпи. К тому же ему часто приходилось объезжать те или иные препятствия, так что он даже примерно не знал, сколько оставалось до границы.

Мартин рассчитывал рано или поздно наткнуться на шоссе Таплайн – единственное в этих местах. Тогда уж можно будет точно сказать, что он в Саудовской Аравии. Постепенно местность становилась менее пересеченной, управлять мотоциклом стало чуть легче. На скорости двадцать миль в час он заметил впереди большую машину. Если бы он не так устал, он бы успел среагировать, но напряжение последних суток замедлило рефлексы.

Передним колесом мотоцикл зацепился за проволочное заграждение, Мартина бросило вперед, он вылетел из седла, несколько раз перевернулся и упал на спину. Потом он открыл глаза и увидел кого‑то в военной форме; в металле направленного на него карабина отражался блеск звезд.

– Bouge pas, mec.[18]

Это не арабская речь. Мартин напряг память. Что‑то похожее он слышал много лет назад. Точно, в школе мистера Хартли несчастный преподаватель тщетно пытался разъяснить им тонкости языка Корнеля, Расина и Мольера.

– Ne tirez pas, – медленно проговорил он. – Je suis Anglais.[19]

Во французском иностранном легионе было только три сержанта‑британца. Одного из них звали Маккаллен.

– Тоже стал англичанином? – сказал по‑английски сержант. – Ладно, полезай в машину. А я, если ты не возражаешь, заберу твой пистолет.

Патруль легиона объезжал шоссе Таплайн в поисках иракских перебежчиков и оказался намного западнее расположения войск союзников. Воспользовавшись услугами сержанта Маккаллена как переводчика, Мартин объяснил французскому лейтенанту, что он находился на территории Ирака со специальным заданием.

Это мог понять любой офицер легиона; работа в тылу противника была и их специальностью. К счастью, в машине оказалась радиостанция.

Взломщик терпеливо ждал. В темном стенном шкафу в обществе швабр он просидел весь день, потом весь вечер. Он слышал, как время от времени кто‑нибудь из сотрудников банка входил в туалет, справлял нужду, потом уходил. Изредка через стену доносился другой звук: старый лифт со скрипом добирался до верхнего этажа, а через минуту спускался. Взломщик сидел на кейсе, прислонившись спиной к стене, и иногда бросал взгляд на часы со светящимся циферблатом.

В половине шестого сотрудники банка начали расходиться. Взломщик знал, что в шесть придет ночной сторож, которого впустит в банк охранник. К тому времени охранник уже убедится, что все работавшие сегодня – а их список составлялся ежедневно – покинули здание.

В начале седьмого охранник тоже уйдет домой, а ночной сторож закроет дверь на все замки и включит сигнализацию. Потом он устроится в уголке, достанет переносной телевизор, который прихватывает с собой каждый вечер, и будет смотреть спортивные передачи, пока не настанет время первого обхода.

Согласно информации, полученной от бригады отдела Ярид, в банке «Винклер» даже уборщиц не оставляли без присмотра. В местах общего пользования – холлах, коридорах, туалетах и лестницах – они наводили порядок вечерами по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня был вторник, поэтому взломщику никто не должен был помешать. Кабинеты убирали только по субботам и только под наблюдением охранника.

Ночной сторож был, очевидно, педантичным человеком. Он всегда трижды – в десять часов вечера, в два ночи и в пять утра – обходил весь банк, дергая ручку каждой двери.

До первого обхода он неизменно смотрел телевизор и ужинал принесенными с собой бутербродами.