Хотя, тут я уже придираюсь. Я тоже нечасто звоню отцу.

— Я тоже хорошо. Работаю в мастерской, живу. Э-э… Питаюсь хорошо.

Господи, что я несу? Почему разговоры с родителями у меня обязательно происходят так неловко?

— Это хорошо, что все хорошо, — отец от меня не отстаёт, столь же красноречив. — Ты уже подал документы в колледж или ВУЗ?

— Что?

Эта фраза звучало настолько далеко от жизни, который я живу сейчас, что я даже не сразу понял, о чём речь.

— Колледж, или ВУЗ, — терпеливо повторил отец. — В последнее время в городе творится черте-что, вот я и подумал, что стоит переехать в Иркутск. Знаешь, Байкал, экология.

— Байкал, экология, ага… — подтвердил я, чувствуя себя попугаем: как по словарному запасу, так и по интеллекту.

— Вот, и хотел узнать у тебя, успел ли ты подать документы? Может, тоже желаешь переехать в городок поспокойнее?

— Не, я останусь, — твёрдо сказал я. Какое «уехать», если на Красноярск у меня две жизни завязаны, что в этой реальности, что в мире островов?

— Тут опасно.

Хорошо, что отец это понимает. Но вряд ли в городе найдётся нечто, что по уровню опасности превзойдет меня в облике. Но говорить родителю такое я, конечно же, не стал. Мы потратили ещё пару минут на неловкий разговор и попрощались.

Приёмная комиссия началась седьмого числа и заканчивалась двадцатого, но поступать я не планировал. Если бы не отец, я бы даже не вспомнил про учебу. Зачем вообще учиться, если у меня на съемной квартире лежит горка золотых монет, и я все еще не знаю, как безопасно их сбыть? Ну не пойду я в ломбард, продавать монеты по цене лома. Со скупщиками еще сложнее — там и слежка наверняка будет, как в прошлый раз, и сопутствующие проблемы. А может, там уже и полиция дежурит.

Забавно, что я продолжал таскать золотые монеты в этот мир, не зная, как реализовать все это золото. Без шуток, еще немного, и я буду, как тот самый полковник из новостей, который купил для денег квартиру.

Благо, сейчас у меня денег хватает.

С помощью автозагара я более-менее привел свой внешний вид в порядок. Меня не останавливали на улице, когда я выходил без неприметности, так что в группе я выделяться не буду. По крайней мере, надеюсь на это.

А сейчас я ехал на набережную — хотел пройтись по берегу Енисея, попытаться отыскать других искателей и закрыться уже от их поиска. Как я понял, незаметность качалась бешеными темпами в толпе, или когда на тебя обращает внимание наделенный силой человек или монстр.

День был солнечным. По дороге от остановки я встретил парочку мамочек с колясками, весело щебечущих о чем-то своем. Женщины будто не замечали оборотной стороны этого города.

А оборотная сторона была повсюду. Глаз цеплялся за опущенные жестяные «шторки» на окнах магазинов, за многочисленные таблички «мы закрыты». Двухэтажный кирпичный магазин с туристическим снаряжением, похожий на миниатюрный замок, красовался разбитым стеклом на втором этаже.

Стало больше ППС-ников с автоматами. Пару раз видел патрули с собаками, но на месте патрульных, я оставил бы собак в вольерах. Облики и «бессонницу» они не найдут, искателей не вычислят, и против тварей не выстоят ни минуты.

Я спокойно доехал до нужной остановки, дошел до набережной.

Людей хватало, несмотря на нападения монстров и забитые трассы, ведущие за город. Кто-то вел себя спокойно, но некоторые люди явно нервничали, поглядывая по сторонам.

Я заметил ППС-ников с автоматами наперевес. Мужчины лет тридцати выглядели спокойными и собранными.

Вспоминаю, что видел новую охрану и в паре торговых центров. Похоже, кое-какие изменения прошли мимо моего внимания.

Когда спускался по ступенькам, мне навстречу поднималась девушка.