Набранный номер отозвался почти мгновенно.

— Мистер Гардаришвили? — начал Джереми, втайне гордясь, что сумел правильно произнести эту способную сломать язык фамилию.

— Мистер Уолтер, — спокойно ответили ему. — Здравствуйте, я ждал вашего звонка.

— Ждали, — тупо повторил Джереми.

— Виталий Михайлович предупреждал, что вы можете позвонить. И в таком случае я должен вам кое-что отдать. Завтра я улетаю в Чехию, на конгресс. Мы могли бы встретиться сегодня? Мистер Уолтер?

— Да, конечно! — выдохнул Джереми.

Бесстрастный голос в трубке подробно объяснял, как добраться до кафе в центре города, а Джереми била дрожь. И только потом, спустя несколько минут после разговора, сидя с молчащим сотовым в руке и таращась на улицу перед собой, Джереми вяло подумал, что просто замерз. Кондиционер… Не хватало еще подцепить простуду! Не сейчас, когда ему нужно быть здоровым за двоих.

Ассистент

Ожидая Гардари… как-там-его, безупречно вежливо позвонившего минут через двадцать и предупредившего, что застрял в пробке, Джереми выпил две чашки кофе. Настоящего, приготовленного ничуть не хуже, чем в Швейцарии или Италии. Но вкус растворимой кисловато-горькой гадости из квартиры Навкиных так и не желал уходить, обволакивая нёбо. Вкус поражения? Вкус тревоги, тоски? Джереми цедил душистую черную жидкость маленькими глоточками, бездумно ломал спички из маленькой фирменной коробочки рядом с пепельницей и ждал. Утром он так и не смог позавтракать, а в кафе вкусно пахло печеньем и апельсинами, так что желудок сводило от голода, но одна мысль о еде вызывала тошноту. Горка сломанных спичек на клетчатой скатерти, осадок на дне очередной чашки… И что теперь будет с Куто? Смертный приговор приведут в исполнение? Или все же новый перенос? По сути — одно и то же. В любом случае, Куто не позавидуешь. Пережить одну попытку и мучиться новым ожиданием смерти — какая мерзость! Да, он тот еще ублюдок, но это уж слишком. Перед глазами стоял наполненный безысходной тоской и страхом взгляд, которым мальчишка встретил журналистов. А ведь он, наверное, каждого вошедшего так встречает, — подумалось тянуще-беспомощно, словно Джереми и сам был в чем-то виноват. Откуда ему знать, когда войдет не врач или профессионально-равнодушный санитар, а палачи? Смертельная инъекция, лицемерно прикрытая витаминами или снотворным, белые халаты вокруг… Что было бы с Куто, получи он в подарок от судьбы ещё одну, последнюю возможность? Неужели можно пройти через такое и остаться наглым разгильдяем и эгоистом? Бессмысленный вопрос.

Третья чашка кофе… Джереми с мрачным удовольствием вспоминал чувство отключения от реальности, что дает алкоголь. Теперь он понимал. Невыносимый соблазн для того, кто хочет уйти, сбросить ответственность, забыться. Нет, это не для него. Да где же…?

— Мистер Уолтер?

У ассистента Навкина оказались крепкое рукопожатие, европейские манеры и спокойный невыразительный голос. Такой же невыразительный, как и весь облик: прямые русые волосы, равнодушный взгляд светло-серых глаз, тонкое умное лицо с плотно сжатыми узкими губами. Умеренно дорогой костюм, опрятная стрижка, безупречно подобранный галстук. Джереми разглядывал русского с жадным любопытством, что тот принимал с вежливым безразличием, словно понимая… А что он мог понимать? Что стал ключом к загадке, мучившей Джереми?

Словно отвечая на его мысли, Гардаришвили скупо и вежливо улыбнулся, присел за столик.