— Хм… — Гебельс оторвался от стола, прошёлся по комнате, потирая подбородок.

Весь его вид говорил о напряжённом умственном процессе.

— Знаешь, Стефан…– Рейхсминистр резко остановился и повернулся к посетителю лицом. — Я всегда считал, что так называемые «маленькие» люди принесут Великой Германии большую пользу. Вот ты кто? Ты всего лишь садовник в доме господина Гиммлера. Тень. Прислуга. Да, да, да… Не обижайся на это слово. Потому что именно оно является надежной широмой для всего, что ты делаешь во благо Германии. Ты — тот самый маленький человек. Никто на тебя не смотрит, никто тебя не замечает. А в твоих руках, на самом деле, частенько находится судьба страны. Потому что ты, Стефан, год назад сделал правильный выбор.

— Да, господин рейхсминистр. — Немец кивнул.

Внутри у Стефана появилось чувство гордости и собственной значимости. Так всегда происходит, когда он встречается с Геббельсом. Умеет этот неприятный, отталкивающий человек внушить настоящий восторг всего лишь несколькими фразами.

И да, год назад Стефан сделал выбор. Он выбрал Геббельса, которому теперь докладывал обо всем, что может разузнать в доме шефа немецкой полиции.

— Отлично Стефан. Иди. Ты принёс очень ценную информацию.

Рейхсминистр махнул рукой, намекая, что садовнику пора покинуть его кабинет. Естественно, снова не через парадный выход.

Как только Стефан, кланаясь и без перерыва желая приятного дня, исчез за гобеленом, Йозеф подошел к своему креслу и плюхнулся в него, задумчиво уставившись в одну точку.

— Какое любопытное совпадение… — Протянул он, беседуя вслух с самим собой. — Русская актриса в Финляндии, русский перебежчик в Финляндии, Мюллер в Финляндии… Неплохо. Очень неплохо…

Глава одиннадцатая

Я, вновь следуя народной мудрости, прихожу к выводу, что под лежачий камень водичка точно не польется

— Свобода действий? — Эско Риекки громко хмыкнул. Не знаю, что уж его так развеселило в моих словах. Я, например, был максимально серьезен в этот момент. — Алексей, ты хочешь свободы действий? Мне не послышалось?

Начальник сыскной полиции, с которым мы находились в гостиничном номере, встал с дивана и подошел к креслу. В кресле, само собой, сидел я. Нас в гостиной было двое. Почти тесная дружеская компания. Ну если не считать, конечно, еще парочки сыскарей за дверью и одного слухача за картиной.

Риекки упёрся руками о подлокотники, наклонился вперед, то есть прямо ко мне, а затем повернул голову в сторону, приблизив ухо. Мясистое, похожее на пельмень. Из-за лысой башки полковника сходство с пельменем было просто фантастическим.

— Повтори-ка. Возможно, я плохо расслышал, Алексей. Ты хочешь свободы действий. Ты. Сбежавший из Советского союза недочекист, так и не сделавший карьеру разведчика. Человек, который уже предал одних хозяев, а значит, вполне способный предать других. Ну-ка повтори, Алексей. Мне показалось, ты заявил, что тебе нужна свобода действий?

Интонация у Эско в этот момент была исключительно мерзкая. Вернее, он-то хотел придать своим словам саркастически-иронического окраса. Но… Скажем прямо, не его это конек. Не его.

— Вам не показалось, господин полковник. И прекратите кривляться. Не надо строить из себя — меня. Это моя роль, изображать чудака и клоуна.