Я специально говорил всё это очень быстро и весьма серьезно.

— Не знаю… — тихо пробормотала девушка. — Возможно ли это, снова почувствовать себя счастливой и беззаботной. Почему вокруг меня умирают люди? Скажите, Андрей Григорьевич?

Сигарету она еле держала, голос прорывался рывками — то громко, то совсем глухо. Я наклонил голову и предположил:

— Потому что это кому-то нужно?

— Кому? Кому⁈

— Вот так же и спросите у своего брата…

Глава 23

— А! Андрей Григорьевич, — полковник Булкин приветственно встал из-за стола в своем кабинете. — Заходи, дорогой. Что нового?

— День добрый, Сергей Альбертович, — я пожал твердую руку. — Помощь твоя нужна.

— Помогу? чем смогу, — кивнул начальник УВД, — чай или кофе?

— Да, хоть что, — я уселся за приставной стол.

— Понял, — Булкин хитро прищурился и вытащил из шкафчика бутылку с темно-золотистой жидкостью и два бокала. — Вот попробуй. Это тебе не какая-нибудь Молдавия, а коньячок знатный, из Армении, десять лет выдержки. Коллеги по старой работе там бывали, вот привезли, уважили.

Булкин откупорил бутылку, плеснул на пару сантиметров в каждый бокал. Один подвинул мне, а второй взял в руку, немного поболтал и с наслаждением втянул аромат ноздрями:

— М-м… А запах… Это не алкоголь, Григорич, это шедевр.

Я взял свой бокальчик, и мы чокнулись.

— Ну, давай, за успешное завершение дела, а то этот чертов Мясник всю репутацию мне портит. Был у нас городок тихий и спокойный, а тут на тебе — расчлененка из каждой щели лезет. Из области на меня уже косятся, каждый день докладываю начальнику главка о ходе расследования и о проведенных оперативно-розыскных мероприятиях.

— Так дело-то у нас, — ухмыльнулся я. — Пусть у нас и интtресуется.

Булкин махнул рукой. Даже это он делал аккуратно, будто бы заранее точно выверенным движением.

— Ну, ты же знаешь, как у нас в системе. Ничего не докажешь. Оперативную помощь, дескать, я плохо оказываю, и рейдовые мероприятия не организую, с общественностью не работаю. А какие тут рейды запланируешь, если ни один его шаг предугадать невозможно? Да ведь и общественность будоражить нельзя, вмиг по шапке надают. Город и так на грани срыва. Люди уже боятся вечером на улицу выходить. Эх…

Булкин отпил коньяк.

— Коллеги бывшие еще посмеиваются, беззлобно, но все же. Мол, как так, ты, Альбертыч, распустил маньяков на вверенной тебе территории, дескать, раз не справляешься, давай уже обратно к нам.