— Олег, — я смотрел парню прямо глаза. — Никогда больше так не делай… Ты понял⁈

— Да понял я уже, понял, — поморщился тот. — Я же не знал, что ты чуть ли не в основные улики ее запишешь. Думал, помусолите и выбросите, исключите из доказательств, а ты вон как серьезно к вопросу подошел, даже обыск в моей комнате провел.

— Не неси ерунды, — скривился я. — Это был не обыск. Я увидел моток случайно среди книг. Взгляд сам зацепился. Ты же его не прятал. А улики такие очень важно было отработать.

— Почему? — искренне удивился Олег. — Ведь это всего лишь кусок тряпицы. Вернее, два куска.

— Потому что… — Я внимательно смотрел на парня, в его пытливые глаза, но не мог же я сказать ему, что в том, моем будущем что-то пошло не так, и он убивал женщин именно такой ленточкой — которая послужила символом красного пояска его деспотичной биологической матери.

Но в этой реальности я все поменял. Олег вырос в другой семье, травмирующего фактора, который дремал бы много лет в нем, а потом вылился бы в манию, он не получил. Спасибо провидению, ну, и мне немного…

— Ты что молчишь? — вывел меня из размышлений Олег. — Про улики-то?

— Да так… — я улыбнулся и потрепал парня по плечу. — Пожалуй, ты прав. Это всего лишь кусок тряпки, и мы цеплялись за каждую соломинку… Из тебя получится отличный судмедэксперт, только хорошенько учись.

* * *

— Привет, лодырь! — я вошел в больничную палату с авоськой, полной апельсинов. — Хреново выглядишь, тезка!

— Привет, мент! — улыбнулся Медведев. — Ты тоже…

Он лежал на кровати, но при виде меня смог самостоятельно привстать и сесть.

— Да, это мне просто накидка не идет, — кивнул я на свое плечо, на которое наброшена была с застиранными бледными полосками больничная тряпица на вязочках. — А то, что лицо помято, так это злоупотребляли вчера немного, посидели в ресторане коллективом. С Гошей заодно пообщался, он там бессменный постовой. Тоже заживает после Савы. Но ему меньше досталось, чем тебе.

Шубник повел бровями, мол, пока я тут чалюсь, они водочку под селедочку уговаривают:

— Что за праздник-то отмечали?

— Раскрытие дела праздновали. Традиция уже у нас такая уже сложилась.

— А! Как хорошо, что вы этого гада прищучили. Вот спасибо… Я же чуть не загнулся из-за него.

— Двух гадов прищучили, — загадочно улыбнулся я.

— Как — двух?

— А вот так…

Я рассказал медвежатнику во всех дозволенных подробностях события последних дней.

— Вот сволочи! Выродки… — глухо пробормотал Медведев. — Своими бы руками удавил.

— Опоздал ты немного с удавлением, — я многозначительно ткнул пальцем в потолок. — Один уже там… На том свете.

— Как это? Так быстро? Уже расстреляли?

— Нет, конечно. Не поспели бы.