Вот если бы Зинченко взятку взял или государственные деньги растранжирил, то не так бы ему досталось. Посадили бы по-тихому и все — одним вороватым номенклатурщиком больше, одним меньше. Никому никакого дела до этого. А тут каждый считал своим долгом плюнуть в морально разложившегося партийца и растереть каблуком его запятнанную репутацию.

Конечно, область тоже пыталась затихарить громкое увольнение высокопоставленного сотрудника, не хотела мочить репутацию КПСС, но сарафанное радио сработало со скоростью звука. Через несколько дней весь город уже знал, что второй секретарь горкома хранил в своей квартире порнографию, наркотики, оружие и к тому же был завербован американской разведкой. Но бдительные соседи его вычислили, когда он оргии с негритянками (скорее всего, тоже шпионки из Вашингтона) устраивал прямо на своей квартире, пока жена его в командировке была.

После исключения из партии и снятия с должности к несчастному Зинченко в тот же вечер заявились бравые ребята из группы Горохова. Обыск провели знатный. Все вверх дном перевернули. Формально искали запрещенную литературу и видеозаписи, а сами дело душителя на него примеривали и вопросы неудобные задавали. Где был товарищ Зинченко в тот вечер вторника (когда труп Коробовой на Набережной нашли). Я тоже присутствовал при этом. Зинченко уже не был таким спесивым и на вопросы отвечал подавленно:

— Дома был, телевизор смотрел.

— А по нашим сведениям , — допытывался Горохов, — вы пришли домой поздно ночью.

Сведения наши были что ни на есть достоверные - соседи добрые настучали.

— В магазин круглосуточный отлучался. Тут недалеко, за углом “Гастроном №15”, — складно пел низвергнутый номенклатурщик. — Хлеб дома вдруг закончился, а я на ночь покушать люблю. Чай с бутербродами, с маслом и вареньем.

— Сколько времени у вас занял поход в магазин?

— Минут двадцать, делов-то.

— Кто может подтвердить, что вы в этот вечер находились дома? — Горохов сверлил немигающим взглядом подозреваемого.

— Да никто, — развел руками Зинченко. — Говорю же, один я был. Жена в Москве, сын уже неделю как на даче у друзей. Хотя нет, вот кот может подтвердить. Васька! Кыс-кс-кс-с! Иди сюда на допрос.

Огромный полосатый кот, больше напоминавший разжиревшего енота, важно прошагал мимо по своим кошачьим делам.

— Шутите? — Горохов зло прищурился. — Это хорошо, в местах не столь отдаленных вам не до шуток будет.

— А в чем меня, собственно, обвиняют? — Зинченко зашмыгал носом. — В ГДР такие кассетки почти в каждом доме есть. А тут раздули скандал, будто я преступление совершил громкое.

— А как вы хотели, товарищ Зинченко? — Горохов примерил на себя роль недалекого правдоруба. — Сегодня вы порно смотрите, а завтра Родину предадите? Нет у государства уверенности в личностях аморальных и подверженных тлетворному влиянию Запада. Советский человек не должен быть таким.

При обыске ничего не нашли, допрос Зинченко ничего не прояснил. Оставалось надеяться на волокна, что я отщипнул в его “Волге” от пледа неофициально, и что химик из моего отдела (Максим по прозвищу Мензурка, который, правда, много уже не пил) обещал сличить с теми, что были изъяты на трех убитых жертвах до этого, как только ему наладят этот гребаный микроскоп. Почву с колес машины и образец с Набережной Горохов, вняв моему совету, направил в Москву в “Почвенный институт имени В. В. Докучаева”, предварительно с ними созвонившись.

Там обещали сделать анализ быстро и качественно, на высшем, как говорится, уровне.