— И что же это может быть? — задумался я.

Ответ на этот вопрос, правда, я рассчитывал не придумать сам, а услышать.

— Обещай, что убьешь его… — в голосе Ксении звучал металл, она смотрел на меня глазами, полными безумия.

Волны эмоций, страстного желания отомстить за убитые мечты то накатывали, то уходили, оставляя ее без сил, как мертвую оболочку высиженного, треснутого яйца.

— Он ответит по закону. Но на смертную казнь он уже делов наворотил. Куда он ушел?

Не мог же я вправду обещать порешить его своими руками. Закон суров, и иногда в этом и есть правда.

Ксения протяжно выдохнула, положила руку на живот и заговорила:

— Где-то в Лешьих холмах есть пещера, думаю, что там убежище. Он как-то обмолвился, что обустраивает там запасное жилище на непредвиденный случай.

— Спасибо…

Теперь я призадумался, да и Ксения уже не слушала меня. Каков план действий? Завтра сюда уже направятся нас спасать. Но есть ли еще один вертолет в области? Всяко должен быть. Хотя пешком тут день пути от Мохово. Иван добирался налегке. Он-то привычный, а мне без вертушки пешком долго идти, да и голова все еще ныла от удара в падавшем вертолёте, теперь я это замечал четче. Значит, нужно ждать помощи.

Я выглянул в окно. Начинался снежок. Это плохо…. Судя по тому, что звезд не видно и луна еле просвечивает сквозь тучки, снег будет валить всю ночь. Следы заметет — и ищи ветра в поле. Если выдвинуться сейчас, то следы от полозьев Иванова обоза еще можно найти. Наверное, поэтому Погибов и сбил вертолет. Думал, что мы, едва сядем, пойдем по следам. Логично, так бы мы и сделали. Тогда придется мне прямо сейчас выдвигаться. Найду пещеру и назад.

— Есть в доме оружие? — спросил я.

Ксения помотала головой:

— Винтовка только была, с которой Ваня ушел.

— Сиди дома и не высовывайся, завтра придет помощь. А я пока прогуляюсь.

— Мне утром корову надо покормить, — вдруг спохватилась женщина. — И воды ей принести.

— Ничего с коровкой за день не будет. В твоем положении нельзя напрягаться. Ты теперь свободна. Свободна и должна позаботиться о себе и ребеночке. Отдыхай…

Я пошарил в доме и нашел валенки. Скинул свои тонкие, как подчеркивал старый охотник, ботиночки и засунул ноги в катанки. Оказались на размер больше, пришлось выцыганить еще пару кусков ткани, обмотал стопы, как портянками, и снова надел. Теперь норм. Не замерзну. Вместо куртки напялил какой-то тулуп из овчины. Вонял он сажей и чем-то кислым. Замызганный, как роба скотника. Судя по всему, это была общая безразмерная одежда для работы на подворье. Переходящая, как все здесь.

Поборов брезгливость, застегнулся на все пуговицы. Шапку оставил свою, только уши на бобре расшнуровал и опустил, чтобы не мерзнуть.

Вооружился самодельным ножом, обернул его еще одной тряпицей и сунул в голенище валенка. К походу готов. Как говорил Горохов, с Богом…

Вышел на улицу. Полная луна хоть и не пробивалась сквозь тучки, но свет давала сносный.

Потеплело. Снежинки касались щек, щекотали нос. Тишина, лишь снег скрипит под ногами.

Вернулся к вертолету. Обшарил его и выудил увесистый фонарик из серебристого металла с длинной цилиндрической рукоятью. Щелкнул ползунком кнопки. Лучик бодренько резанул темноту. Батарейки в порядке.

Еще нашел топор. Повертел его в руках. Тяжеловат. Отбросил его в сторону. Тело невезучего летчика накрыл каким-то тряпьем и выбрался наружу.

Нашел следы Ивана. Пошел прямо по ним, ощупывая их желтым лучиком. Нужно торопиться, пока снег их не уничтожил — ямки уже начинали немного скругляться..

Широкие валенки проваливались почти до половины. Ноги вязли.