— Нет, — пожал плечами и усами (как он это сделал, я не понял даже) привратник. — В первый раз вижу.

— Мы поспрашиваем еще внутри тогда, — я кивнул на вход, тот поспешил распахнуть двери перед нами. — Приятного вечера… Э-э… Я хотел сказать, приятной работы…

Внутри ресторан оказался еще больше необычным. Просторный обеденный зал с огромным световым колодцем в крыше. Посередине цилиндрические колонны. Квадратные столики с белоснежными скатертями, и почти все заняты. Вместо стульев уютные кресла бархатисто-красного цвета на сверкающих никелированных ножках.

К нам подскочил официант с учтивым полупоклоном головы:

— У вас заказано?

Я хотел уже ткнуть ему фотороботом, но Света мягко удержала мою руку и, наклонившись ко мне, шепнула на ухо:

— Сто лет не была в ресторане, давай отдохнем и заодно осмотримся.

Я кивнул и, повернувшись к официанту, потрогал нагрудный карман, где угадывались сквозь ткань пиджака очертания бумажника:

— Уважаемый, организуйте нам хороший столик.

Уговаривать его не пришлось, бывалый официант сразу понял мой жест:

— Прошу за мной.

Мы обрулили несколько столиков и расположились в уютном углу. Отсюда и сцену видно, и зал как на ладони.

Я сунул незаметно официанту трешку, тот с ловкостью Акопяна сделал так, что она вмиг испарилась.

Ресторанное меню не отличалось оригинальностью, но блюда оказались довольно вкусные. Мы заказали традиционные советские кушанья: котлеты по-киевски, жульен из курицы и прочие оливьешки. И, конечно, вино, естественно, “Киндзмараули”.

— За что выпьем? — я поднял бокал, когда официант учтиво его наполнил.

— За результат в нашем общем деле, — Света сверкнула жемчужинками в улыбке.

Я замотал головой:

— Давай не за работу… Давай за… Будущее.

— Будущее?

— В широком смысле этого слова, — улыбнулся я.

Дзинь — наши бокалы соприкоснулись в несмелом поцелуе.

На приступке сцены извивался ВИА. Перепевал, и довольно успешно, песни Антонова. После скакали резвые девчушки, задорно размахивая кружевными воланами юбок. Их стройные ноги мелькали в воздухе на радость подвыпившим посетителям мужского пола, что таращились на такое чудо вживую, не скрывая своего бессовестного интереса от жен и спутниц.

Полилась песня. В буквальном и переносном смысле. Зазвучал медляк группы “Лейся, песня”. Вокалист ВИА моложаво-пареньковым голосом игриво затянул: “До чего ж я невезучий, до чего ж я невезучий, так хотел тебя увидеть – и опять не повезло”…

— Потанцуем? — Света встала и потянула меня за руку, на ее щеках пылал румянец красного вина.

Мы выбрались на площадку. Я положил руку ей на талию, а второй ладонью коснулся ее пальцев. Чуть покачиваясь, мы медленно кружились среди парочек.

Она была так близко, что я чувствовал тепло ее дыхания с запахом губной помады. В голове гулял приятный хмель, и лишь одна мерзкая мыслишка сверлила мозг: “Вряд ли бы такое понравилось Соне, и, блин, надо еще официантов поспрашивать про мошенницу, и…” Стоп… Ничего не случится, если я просто отдохну и совмещу приятное с работой. Я уже даже начал высматривать персонал ресторана, обдумывая, кому первым перед лицом махнуть портретом.

И едва успел заметить соседнюю парочку, которая, не совсем устойчиво двигаясь, выделывала выкрутасы как-будто бы из “Грязных танцев”, и те в один момент зацепили нас, чуть толкнув. Света подалась вперед и уткнулась в меня грудью. Она смотрела мне прямо в глаза. Я тоже не отводил взгляда. Наши головы невольно потянулись друг к другу, словно в наваждении. И тут раздался крик. Оханья и оханья посетителей. Мы обернулись…

— Безобразие! — возмущалась какая-то дородная дама, указывая сарделечным пальцем на фонтан.