— Да нормально все… Кашель еще маленько, пневмония, чтоб ее, затяжная получилась какая-то…

— Ну, ты давай, таблетки ешь горстями, или что там тебе прописали.

— Только витамины уже, а что случилось, Никита Егорович? Вы же не о здоровье звоните справиться?

Было слышно, как Горохов на том конце вздохнул.

— Ты прав, Андрей, дело важное, давай собирай манатки и в Москву дуй. Закрывай свой больничный раньше срока. Без тебя никак.

— Так вы же в Латвии, вроде, всей группой сейчас находитесь? Хищение янтаря расследуете. Катков рассказывал.

— Да все, закончили мы это дело… Там все просто оказалось. Кроме работников комбината еще и местный Главк был замешан. Поэтому областные и не могли разрулить. Сейчас по делу… Я уже начальнику школы позвонил. Они на тебя новый приказ на командировку состряпать должны и командировочные как положено оформить. Завтра деньги в бухгалтерии получишь – и покупай билет на самолет…

— Ясно, — такой скорый отъезд из Новоульяновска, конечно, не входил в мои ближайшие планы — соскучился я по Соне, по друзьям и родителям, но, услышав такую новость, не сказать, что я расстроился.

В глубине души даже обрадовался намечающимся приключениям. Да и Горохов, сдавалось мне, вздыхал не так чтоб искренне. Но радость эту я запрятал поглубже. Потому как перед своей совестью и Соней, когда буду сообщать ей пренеприятнейшее известие, вид должен иметь понурый и горем подернутый. Дескать, на работу вызывают, даже поболеть толком не дают, сволочи. Но что ж делать. Служба государева. Родина в опасности. Труба зовет… Что там еще говорят по этому поводу?

— А что за дело хоть, Никита Егорович? – не сдержал я любопытства.

— Не по телефону, Андрей, прилетишь — все узнаешь, — Горохов заговорщически понизил голос. — Но одно могу сказать точно… Сложно нам будет. Поэтому и говорю, без тебя никак. Да и Катков про тебя все спрашивает. Мол, скоро Андрей в строй встанет?

— Катков? Не знал, что мы теперь с ним друзья. Правда, он звонил разок. Ну, ладно… А Света?

— А что Света?

— Не спрашивает? Ну… Про меня?

— Замуж Света вышла, не до спрашивания сейчас ей.

— Как замуж? За кого? Когда успела-то?

Не успел я поймать отвисшую челюсть, как уже услышал смешки Горохова.

— Шучу я, Петров, много вопросов задаешь. Давай выздоравливай. Срок тебе до завтра включительно на избавление от всех хворей. А, нет.. Лучше сегодня перестань хворать. Приказ ясен?

— Так точно, тврщ плник!

— Ну я не полковник, а старший советник юстиции.

— Ну, это же по-ментовски эквивалент полковника. Так что, товарищ полковник, разрешите собирать вещи?

— А что там тебе собирать-то? Не на курорт летишь.

— А город-то хоть какой?

Общий сбор в Москве, но все же хотелось хоть что-то узнать.

— Не по телефону Андрей, все скоро узнаешь. Все, бывай.

Пик, пик, пик, — монотонно зазвучала трубка. Я обернулся. За спиной стояла баба Глаша и грела уши. Я глянул на наручные часы. Почти семь вечера, а друзей все нет. Погодина могли на работе задержать. Позвоню-ка я ему в кабинет. Может, и правда там?

— Баб Глаш, — улыбнулся я. — Можно еще звякну от вас? По делу…

— Я тебе, что? Переговорный пункт главпочтамта? Телефон казенный. Не положено. Вот если пролет на своем этаже подметешь, тогда разрешу.

— Конечно, подмету, — закивал я, уже вставив палец в отверстие над цифрой “семь”. — Вот только сегодня у меня гости, а завтра в командировку. Вернусь и обязательно подмету.

Комендант фыркнула и что-то пробурчала под нос.