— Ты что молчишь?! — брызгал слюной Сафонов.

— Товарищ подполковник! — бодро заявил я. — Разрешите вопрос?

Тот опешил и на пару секунд заткнулся.

— Чего у женщины две, а у коровы четыре?

— Да ты совсем охренел!

— Неправильно, товарищ подполковник, вы подумали. Верный ответ — ноги. Все. Ухожу. Я просто дверью ошибся. С головой не все в порядке еще, — я ткнул на повязку на лбу. — Двери иногда путаю. А неплохой у вас кабинетик. Прям как у графьёв. Смотрите, чтобы в контру вас не записали. У нас ведь все равны сейчас…

Я вышел из кабинета под вопли Сафонова. Испуганная секретарша еле успела отскочить от внутренней двери (внешняя и так была открыта). Подслушивала, конечно.

— Лида! — взвизгнул Сафонов, призывая секретаршу.

Та протиснулась внутрь, обогнув меня. Я поспешил убраться. Дело сделано.

Вышел на улицу и уселся в свою “Волгу” на дальнем конце парковки. Притаился. Ждать пришлось недолго. Стандартный рабочий день подошел к концу. Часть сотрудников уже утекала из здания редким ручейком через распахнутую дверь. Таких было немного. Большинство, как всегда, задерживалось.

Сначала выдвинулись домой вспомогательные службы (бухгалтерия, кадры), потом тыловики и штаб. Следователи и опера еще не скоро пойдут, у них рабочий день негласно длиннее. Но Погодин, на мою радость, слишком не задерживался. Появился на крыльце и бодрой походкой пошлепал на троллейбусную остановку. Он-то мне и нужен…

Я хотел уже выйти из машины и окликнуть его, но тут на крыльце появилась Света с Катковым. Катков что-то увлеченно щебетал, семеня за психологиней.

Ну, Алешка. Пока меня нет, активизировался пострел. Им со Светой по пути. В одной гостинице живут. Катков, конечно, счастлив провожать предмет своего воздыхания хоть на край Земли. Но Света, на мое удивление, дальше с ним не пошла. Попрощалась вдруг с криминалистом, кивнув тому, и свернула на парковку. Там села в белые жигули. Модель я не разглядел. Какой-то хмырь в милицейской форме выскочил из машины и любезно открыл ей переднюю дверь. Ни морды, ни звания не видно. Вот, сучонок. За нашей Светой приударил! А как же Катков?

Тот стоял, растерянный, посреди тротуара. Вздохнул и поплелся в гостиницу один. Грустный, как мамонтенок, потерявший маму. У меня тоже настроение что-то упало. Наверное, Алешку жалко было… Да, точно. Кого же еще?

Белый “жигуль” со Светой и хмырем умчался вглубь города. А я снова переключился на Погодина. Только друг мой, пока я тут в гляделки играл, уже ускакал на остановку. Я завел машину и порулил за ним. Остановился возле бетонной, явно сделанной на века коробки в цветастую мозаику и, распахнув дверь, крикнул:

— Федя! Садись, подвезу!

Погодин уже высматривал нужный троллейбус и заметил меня только после окрика. Радостно кивнул и, протискиваясь меж теток с авоськами, поспешил ко мне, наступив по пути какому-то интеллигенту с газетой в руках на ногу. Тот хотел было возмутиться, но не решился. Уж очень настырно Федя пробивался к “Волге”, из-за руля которой выглядывала моя полубандитская морда с повязкой на лбу.

— Андрюха! — Погодин плюхнулся на переднее сиденье. — А ты что здесь делаешь?

— Тебя жду.

— На остановке?

— Возле УВД.

— А чего раньше не окликнул?

— На Каткова загляделся.

— А-а… Ну, так внутрь бы зашел. Хоть поздоровался со всеми.

— В свете того, что я задумал, мордой моей в УВД, и тем более перед Гороховым, лучше пока не светить.