— Ну что? — тихо спросил я его, чтобы никто из присутствующих не услышал. — Есть ее пальчики?

Тот со вздохом оторвался от лупы и покачал головой:

— Не её это следы.

— А чьи?

— Там чьи угодно могут быть. Даже недельной давности могли сохраниться, на предметах, которые горничная не протирает.

— Никита Егорович, — с торжествующим видом я распрямился. — Есть совпадение!

Катков с удивлением на меня уставился, раскрыл рот и уже хотел ляпнуть лишнего, но осекся и промолчал, когда я кинул на него хмурый взгляд.

— Пальцы в номере Дицони оставлены гражданкой Луцкой.

— Замечательно, — Горохов отбил короткую барабанную дробь по столешнице и снова впился взглядом в допрашиваемую. — Что вы на это скажете?

— Я не знаю, — растерянно пробормотала та, — это ошибка…

— Криминалистика — наука точная, — торжествовал Горохов. — Ошибки быть не может…

Луцкая съежилась и облизнула пересохшие губы:

— Я не была в номере Артура.

— Вот как? — сощурился следователь. — Однако, называете его по имени, как старого знакомого… Правду говори!

Бум! — Горохов стукнул кулаком по столу.

Луцкая и Катков вздрогнули.

— А зачем нам ее показания, Никита Егорович? — вмешался я. — Доказательств и так достаточно. Пальчики на месте преступления ее. Администратор видела их вместе в холле. Потом видела, как Маргоша пулей выбегает из гостиницы. Куда бы ей бежать? Оформляйте постановление об аресте, думаю, прокурор подпишет санкцию.

— Мне нельзя в камеру, — пробормотала путана, борясь с дрожью в руках. — Я не могу… Я не убивала.

— Говори правду, — я резко подошел к Луцкой и бесцеремонно заголил рукав блузки на правой руке, обнажив синюшные, истыканные иглой вены. — Иначе ты в камере долго на протянешь. У тебя ломка… Без дозы не выживешь. Если скажешь правду, есть шанс выйти под подписку. Или вообще пройдешь как свидетель.

— Я не могу сказать…

— Тогда пойдешь как основная подозреваемая… А так можешь выжить. Взяться за ум. Пролечиться от зависимости, — я уже говорил голосом ровным и спокойным, даже немного доброжелательным. — Тебе решать. Что выбираешь? Мучительную смерть в СИЗО или шанс на жизнь?

— Я скажу, все скажу! — вдруг зарыдала Луцкая. — Но я правда не убивала. Это был человек с горящими глазами.

— Так! Какой человек? — оживился Горохов. — Что значит — с горящими?

— Я не знаю… Его взгляд. Будто прожигал. Мне показалось, что глаза горят.

— Подробнее.

— Наши развлечения с Артуром были в самом разгаре, когда в дверь кто-то постучал. Я просила его не открывать, но он сказал, чтобы я посмотрела, кто там.

— Почему он сам не открыл? — спросил с подозрением Горохов.

— Он был связан. И голый, — как будто говоря о простых и обычных делах, пояснила она, и только потом спохватилась: — Нет! Не подумайте… Он сам попросил его связать. Любил, когда я это делала.

— И плеткой просил отходить? — хмыкнул следователь.

— Да-да. Я обернулась в полотенце и открыла дверь. Была ночь. В проеме передо мной вырос черный силуэт. Он с силой втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Закрыл ключом изнутри и сунул его себе в карман. Я хотела закричать, но увидела его взгляд. Он будто прожигал… Слова застыли в горле. Я поняла, что, если закричу, он меня просто уничтожит. В его руке блеснул нож, он прошел в комнату и ударил им лежащего на кровати Артура. Тот даже вскрикнуть не успел… Потом что-то еще с ним сделал, кажется, порезал тело.