Рафаэль Дамиров. Курсант: Назад в СССР 7
Курсант – 7
Глава 1
Москва. Июнь 1982 года. Петровка, 38. Кабинет руководителя межведомственной спецгруппы по раскрытию особо тяжких преступлений.
Утренняя планёрка начиналась рутинно. Горохов зачитывал городскую сводку. Погодин зевал. Катков внимательно что-то записывал, я сидел и считал воробьев за окном, и только Света, казалось, слушала Никиту Егоровича.
Я заглянул в блокнот Каткова, который старательно что-то конспектировал с чрезвычайно умным видом. Но оказалось, что тот просто рисует замысловатые узоры, обводя разлиновку клеточек.
Задребезжал телефон. Аппарат звонил редко. Обычно это предвещало очередную командировку. Я с надеждой перевел взгляд с птиц на шефа. Уже две недели торчим в Москве и ничего не делаем. Так только… Местным помогаем по мелочи.
— Слушаю, Горохов, — следователь нахмурился.
За эти почти два года, что прошли с событий в Новоульяновске, Никита Егорович ничуть не изменился. Лишь седины на висках прибавилось да морщины на лбу стали поглубже.
Он озадаченно поговорил с трубкой, почесал намечающуюся лысинку и недовольно пробурчал абоненту:
— А мы тут при чем, товарищ генерал?
Трубка что-то возбужденно вещала. Слов не разобрать, но, судя по всему — дело серьезное.
— Ясно, — закивал Горохов, будто собеседник мог его видеть.
Дзинь. Телефон звякнул, разъединив линию.
— Собирайтесь, товарищи. У нас убийство в гостинице «Россия».
— Шишку какую-то пришили? — поинтересовался я (на простых смертных нашу группу не отправляли, разве что, если трупов было больше, чем три, или прослеживалась серия).
— Да в том-то и дело, что убитый — птица обычного полета, — шеф задумчиво стал складывать бланки в портфель. — Не пойму, почему меня отправили делать осмотр. Есть же районная прокуратура. И городская, в конце-концов… Но сверху указание поступило, чтобы задействовать наши ресурсы по полной.
— Чье указание? Щелокова?
— Бери выше, из Политбюро кто-то в министерство внутренних дел позвонил и задач нарезал.
— Ого… И кого же убили?
— Некий Артур Дицони, солист Большого театра.
— Странная фамилия, — проснулся Погодин.
— Сын цыганского барона, личность наверняка интересная, но при чем тут мы? — продолжал недоумевать следователь.
— Хм-м… Не слышала о таком, — Света задумчиво перебирала в памяти артистов Большого, любила она к искусству приобщаться и частенько посещала спектакли, оперы и прочие балеты.
— Ладно… На месте разберемся, — Горохов встал из-за стола. — По коням. Кабинет свой замкните.
После громкого дела с убийством заместителя прокурора Дубова наша команда приросла еще одним сотрудником — старшим лейтенантом Погодиным, и с барского плеча МВД нам отрядили второй кабинет на Петровке. Горохов теперь, как начальник, заседал отдельно, а мы вчетвером размещались за стенкой.
Быстро собравшись, вышли на улицу. Июньское солнышко с любопытством на нас уставилось. Давненько мы не выходили из кабинетов все разом.
Наша служебная черная «Волга» еле вместила пятерых. Никита Егорович и Катков габариты отъели солидные. Да и Погодин уже начинал матереть. Я уселся за руль. Горохов рядом, остальные сзади. От управления до гостиницы добрались минут за десять.
Гигантское здание из бетона и стекла раскинулось на берегу Москвы-реки, затмив собой Кремль и Храм Василия Блаженного. Смотрелось чуждо и инородно на фоне старой Москвы, но гостиница блистала пафосом новой эпохи и долгое время была символом СССР, пока ее бесславно не снесли в двухтысячных.
Мы остановились у главного входа. |