— Кто такая?

— Да не знаю я. Может, это вообще слухи. Ну я же говорю, у нас все чинно было, благородно. И вы из самой Москвы ради этого приехали?

— А чему вы удивляетесь?

— Я думала, вы из-за девушек.

— Каких девушек?

— А вы не знаете? — Марь Иванна посмотрела на меня как на школьника Вовочку, а затем придвинулась поближе, хотя мы были абсолютно одни, и шепотом проговорила. — Городок у нас небольшой, тихий. Только за последний год трех девиц убили. Так и не нашли, кто.

— Интересно…

— Прирезали их ни за что, ни про что, а милиция так и не нашла душегубов. Мне теперь самой страшно на улицу вечером выходить.

— Вот как?

— А еще недавно адвоката убили. Ножом прямо в сердце.

Собеседница моя сначала показала на грудь, будто себе туда кинжал втыкала, а потом едва заметно перекрестилась. Впрочем, руки она быстро спрятала под стол.

— Тоже не нашли убийцу?

— Слава Богу, нашли. Электромонтер оказался. Гришка Лаптев, одноклассник мой. Мужик он спокойный, но как выпьет, вожжа под хвост попадает. Кулаками машет, один раз даже на дружинников кинулся. С работы его все уволить не могли, дело он хорошо свое знал, но водку любил пуще жены. Из вытрезвителя на него бумаги по месту работы писали, что, дескать, опять ваш электрик у нас протрезвление проходил, примите меры общественного воздействия. Но все без толку.

Марья Ивановна с отстраненной горечью махнула рукой.

— А адвоката он за что убил?

— А кто его знает. Я же говорю, как выпьет — другой человек. Будто бес вселяется. Вот как бывает-то, — Марь Иванна вздохнула, уставившись невидящим взглядом в пустоту зала, будто вспоминала Гришку и школьные годы, где он был обычным пионером, чеканил речевки про отряд и не дружил еще с водкой.

— Ясно, спасибо еще раз…

— А колбаски вам не надо? — женщина извлекла из сумки палку сервелата и промасленный бумажный