Рафаэль Дамиров. Курсант: Назад в СССР 14Курсант – 14
Глава 1
Лето 1988 года. Грузинская ССР. Тбилиси. В комнате стоял тяжелый, горячий воздух, несмотря на приоткрытые с расчётом на сквозняк окна. Жара была, как в духовке. Ленивый ветер лишь шевелил занавески, принося уличные запахи с примесью сигаретного дыма. За окном шумел древний город, где жизнь текла неторопливо, но внутри помещения было иначе — здесь царила напряжённая тишина. На столе громоздились пухлые папки, тяжелые от фотографий и протоколов. Дело о хищениях в лёгкой промышленности Грузии выходило на финишную прямую. Все ниточки распутаны, виновные найдены, схемы вскрыты до основания. Допросы и очные ставки почти все проведены — осталось лишь добить бумажную рутину, сшить многотомники и отправить их прямиком в Москву. Местному суду такое не доверяли. Масштабы хищений и список причастных лиц не оставляли выбора — только Военная коллегия Верховного суда. А там разговор короткий, без проволочек. Позади месяцы работы, бессонные ночи, горы допросов. Казалось бы, можно выдохнуть, но вместо удовлетворения — только усталость и одно-единственное желание: вот бы в отпуск. Лето, солнце, Ялта… Ну, на крайний случай — Судак. Ведомственный санаторий МВД «Сокол» вполне неплох, да и дороги в Судаке куда лучше — не козьи тропы, как в Ялте. Так я размышлял, и точно так же мечтали мои коллеги — кто о море, кто о мягких вечерах на террасе с бокалом чая под тёплым крымским ветром. И только Горохов не терял боевого настроя. Крепкий пенсионер, который ни в какую не хотел уходить на покой. Оно и к лучшему — привыкли мы к нему, а он к нам. Жизнь без работы, без дела, без очередного разоблачения была ему попросту неинтересна. Но вот сейчас на него, как на руководителя межведомственной группы и следователя в одном лице, свалилась куча бумажной работы в кавказской республике — родине вина, пения чудесным многоголосием и вкуснейших хачапури. Мы в нашей команде уже смеялись: в последний год только и занимаемся хищениями, а сами стали как бумажный конвейер — а где же маньяки, где убийцы, где банды, которые нужно было искать по лесам и снегам? Горохов шутил в своей манере: — А всех серийных убийц мы, товарищи дорогие, с вами переловили и на тот свет отправили, через расстрельные статьи! С ними ж не цацкались — приговор да в исполнение, быстро, чтоб другим неповадно. В его голосе звучал не цинизм, не презрение или издёвка — а простая констатация факта. Закон суров, и такова наша работа. Шеф сидел за столом, поглаживая красную от жары переносицу, и участливо разглядывал нас. В его взгляде читалось что-то очень нехорошее. Я уже знал этот взгляд — он означал, что отдых опять откладывается. — Ну что, товарищи? — тяжело вздохнув, произнёс Никита Егорович. — Поздравляю нас с тем, что сидим мы тут по уши в бумажках. И самое обидное — не в тех, которые можно обменять на рубли, как у них здесь в республике принято, а в тех, что надо подписывать, сшивать да отправлять в Москву. Горохов пытался поддеть шуткой местные порядки и нравы, но в голосе его слышалась усталость. Его кристальная честность сильно настрадалась за время этой командировки. Грузия в конце восьмидесятых была настоящим рассадником коррупции, и мы в этом убедились на собственной шкуре — и, правду сказать, Горохову откровенно тяжело было видеть масштаб картины и находить тому всё новые свидетельства. Теневая экономика здесь не просто процветала — она разрослась, как сорняк, заполнив собой каждую щель. Заводы гнали продукцию налево, контрабандисты таскали товар через границу, а торговля процветала под надёжной крышей партийных чиновников. Покупка должностей стала делом обычным — хочешь место потеплее, заноси наверх. |
